Нервно сглотнула. Молчу.
- Слышь, лесной обитатель, отвали, а. Видишь, сейчас не до тебя, - гневно гаркнул Кузьма и сгреб с себя руку Лешего.
- Э-э-э, ты чего? Совсем белены обнюхался? Как это отвали?! Как это не до меня?! - от возмущения его голос давно перерос в крик. - Все, что касается группы...
- МАКС! - писком, визгом осекаю на полуслове. И, едва сдерживаясь от рыданий, от ужаса и волнения, срываюсь на бег и мчу, куда глаза глядят.
...только на первом этаже смог догнать меня Ипатов и, силой схватив в стальные объятия, тормознул на месте.
Уткнулась лицом в грудь и взорвалась плачем.
Сегодня снова ожило мое сердце, увидев Его, услышав моего Матвея, и старая рана... вновь зазияла, зазияла и закровоточила, как прежде.
- Тише, тише, зай, - еще сильнее прижал к себе. - Все будет хорошо. Сделаем, как хочешь.
- Все равно толпа не даст, - едва слышно отозвался где-то сбоку Леший, отчего я еще сильней, еще громче зарыдала. - Заскандирует. Любая какая другая, но не «Друг»...
***
Действо началось. Все волнующие нас вопросы со «световщиками» уладил Лазарев, а потому оставалось лишь покорно ждать свой выход. Кто же знал, что очередное выступление в Кенигсберге так нагло нас сведет с Агатовым лицом к лицу, да еще и тайна моя откроется ребятам вот так глупо и... легко.
Из-за кулис я то и дело, что украдкой метала взгляды в сторону второго этажа, где, предположительно, находился «он». Я знала, что отсюда меня не заметит, не увидит, а потому и не узнает... о моей слабости, о волнении, о том, что еще... чувствую к нему.
Макс в очередной раз посмотрел мне в глаза, задавая один и тот же немой вопрос - а я молчанием опять уведомила о твердости своего решения.
Еще мгновения - и нас объявили.
Писк, визг, крик и аплодисменты взорвали зал. Страх и ужас новым пластом, настом разлились по моей душе, заставляя дрожать конечности еще больше. Впервые, выходя на сцену, моя голова была забита совсем другими мыслями и чуждыми переживаниями. Я боялась, что сегодня... давно выставленное напоказ откровение, впервые обретет полный смысл, лицом к лицу с адресатом, правда оголиться, и искренние, глубокие чувства станут перед толпой, как беззащитное дитя.
... Агатов узнает правду.
Глубокий вдох, сжать кулаки до боли - и пошагать вперед.
Настроив (под свой невысокий рост) микрофон, поправив на плече ремень, ухватилась за гриф родимой гитары и медиатором уверенно ударила по струнам...
Тепло вмиг разлилось по всему залу, возвращаясь ко мне жарким приливом и глуша былые мысли.
Музыка проникла в каждую клетку организма - и из души полились слова. Упиваясь нежностью меланхолической песни, трепетом былых чувств, прикрыла веки и отдалась эмоциям...
Очередной куплет сменил припев, а затем - гитарное соло Лешего...
...и вновь разорвать зал припевом, порождая покорное вторение, цепляющее за душу, «эхо» толпы.
Конец композиции.
Но не успели стихнуть звуки электрогитары, как Лазарев дико, живо заколотил палочками по барабану, взрывая публику в новом припадке восторга и вожделения. Дал по струнам и Кузьма, ознаменовывая, доводя до разума остальных выбор новой песни.
...и вновь отдаться жгучему потоку лирики, льющейся, рвущейся к толпе прямиком из пылкого сердца.
И снова сойти с ума от возгласов людей, от их подпевания, от поднятых вверх рук, плавно качающихся, словно на ветру, вторящих своими движениями музыке, от где-не-где разбросанных по темени нежных, медово-сладких огоньках боли, отчаяния... и надежды.
Еще три композиции - и я буду свободна. Так бы я думала там, за кулисами. Сейчас же в голове были совсем другие переживания. И даже на мгновение стало все равно. Все равно, что узнает, что скажет, что подумает. Все равно...
Здесь, в теплых объятиях взглядов людей, которые в меня верят, которые любят, которые ждут, я готова застыть навеки, и перенести любые невзгоды... любую боль.
...
Еще один аккорд - и музыка стихла, давая право законно захватить зал звуками восторга и обожания.
Улыбнулась. Искренне, счастливо улыбнулась.
И, когда, казалось, уже все разрешилось, закончилось, когда страх уступил удаче, крики толпы стали складываться в единый, связный гул, шум, несущий собой лишь один звук, один смысл, одно слово...
И это слово - «Друг».
Ужас прошиб все тело, но я не поддалась нахлынувшим эмоциям. Взяв чувства в узду, совладав с собой, сделала выбор.
Я чувствовала прикипевшие к моей спине взволнованные взгляды ребят, их немой вопрос, полный замешательства и смятения.
А потому...
первой ударила по струнам. И акапельно (под звук стихающей ноты) завела болезненную строку...