— Вы едете в Хоностров? — спросил Жак.
Он обратился непосредственно к Сатурну Лямьелю. Глаза у того были закрыты, дышал он ровно — очевидно, заботился о качестве своего сна.
Раймон надел очки в массивной оправе. Это был большой и сильный мужчина. Волосы — немного в беспорядке, пробор — обычный.
— Что будем делать? — спросил он.
— Пальцы ног...— предложил Брис и открыл чемоданчик.
— Надо ботинки снять,— заметила Коринна.
— Я бы предпочла китайский метод,— не согласилась Гарамюш.
Покраснев, она замолчала: все смотрели на нее с гневом.
— Вы думаете, что говорите? — спросил Жак.
— Ну и ну! Стерва! — оценил ее предложение Брис.
— Вы перебираете,— рассудила Коринна.
— А что это такое — китайский метод? — полюбопытствовал Раймон.
Теперь уже наступила просто мертвая тишина, тем более, что поезд проезжал по специальному, резиновому участку дороги, проложенному между Консидерметровом и Смогоголетами.
Это разбудило Сатурна Лямьеля. Его красивые глаза цвета лесного ореха открылись, и он подтянул сползший на колени шотландский плед. Затем снова закрыл глаза. Казалось, он опять заснул.
Раймон страшно покраснел и повторять свой вопрос не стал. Гарамюш что-то ворчала в углу. Потом достала из сумочки помаду и, манипулируя нижней частью корпуса, два-три раза украдкой выдвинула ее из тюбика, чтобы Раймон понял, что она имела в виду. Раймон покраснел еще больше.
Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Коринна смотрела на Гарамюш с отвращением.
— Ноги,— сказал Жак.— Снимите с него ботинки,— подсказал он Раймону.
Тот, счастливый от того, что может быть полезным, присел на колени возле Сатурна Лямьеля и попробовал развязать шнурки его ботинок. Но шнурки при одном только приближении его рук со свистом закрутились во всех направлениях. Разозленный неудачей, он сплюнул, словно кот во гневе.
— Ну давайте же! — воскликнул Брис.— Вы нас задерживаете.
— Я изо всех сил стараюсь,— оправдывался Раймон.— Не выходит ничего.
— Держите,— сказал Брис.
Он протянул Раймону блестящие острые щипчики. Раймон надрезал кожу вокруг шнурков, чтобы не повредить их, и после окончания операции намотал их себе на пальцы.
— Нормально,— сказал Брис.— Остается снять их.
За это взялся Жак. Сатурн Лямьель все еще спал. Сняв ботинки, Жак положил их в сетку.
— А если носки оставить? — предложила Коринна.— Горячее будет. И рану загрязнят. Это может вызвать инфекцию.
— Хорошая идея,— одобрил Жак.
— Согласен,— поддержал его Брис.
Раймон сидел рядом с Сатурном и играл со шнурками.
Брис достал из чемоданчика миниатюрную паяльную лампу, бутылочку и вылил ее содержимое в отверстие горелки. Жак зажег спичку, и бензин вспыхнул. Красивое желто-синее пламя с дымом взвилось и обожгло Брису брови. Пострадавший выругался.
В этот момент Сатурн Лямьель открыл глаза, но вскоре опять их закрыл. Его красивые ухоженные длинные руки покоились на шотландском пледе и были скрещены настолько сложным образом, что у Раймона даже голова разболелась за те пять минут, в течение которых он пытался постичь, что же это за скрещение.
Коринна открыла свою сумочку и взяла расческу. Она причесывалась перед окном: тьма снаружи это ей позволяла. В степи выл сильный ветер, волки скакали, чтобы согреться. Поезд обогнал путешественника-велосипедиста, тот из последних сил нажимал на педали, но его двухколесный друг увязал в песке. Было уже недалеко до Брискипотольска. Степь будет иметь тот же вид до самого Горнопутчика, что за две с половиной версты от Бранчачарновня. Никто не мог произнести имена этих городов, и обычно их называли так: Юрвиль, Масон, Ле Пюи, Сент-Машин.
Лампа раз за разом выплевывала пламя, и Брис уменьшил его силу. Затем передал лампу Раймону и поставил чемоданчик на землю.
— Сделаем последнюю попытку? — осведомился Раймон.
— Да,— ответил Жак и, наклонившись над Сатурном, спросил: — Вы едете до Хонострова?
Сатурн открыл один глаз и тут же его закрыл.
— Мерзавец! — воскликнул взбешенный Брис.
Теперь он сам присел перед Сатурном на колени и приподнял одну ногу, не уточняя какую.
— Если вы сожжете сначала ноги,— пояснила Коринна,— то будет лучше — дольше заживает.
— Дайте мне лампу,— сказал Брис Раймону.
Тот протянул ему лампу, и Брис прогулялся пламенем по двери купе, чтобы проверить, нормально ли лампа греет. Лак тут же начал плавиться, купе наполнилось дурным запахом.
Загоревшись, носки Сатурна запахли еще хуже, и Гарамюш сразу определила, что это была шерсть. Коринна не присматривалась, она взялась читать книгу. Раймон и Жак замерли в ожидании. От ноги Сатурна поднимался дым, слышалось потрескивание, смердело горелой кожей, на пол падали черные капли. Брис держал ногу Сатурна в своей вспотевшей руке, ему становилось дурно. Коринна отложила книгу в сторону и опустила немного оконное стекло, чтобы прогнать вонь.