— Неужели вы думаете, что железные дороги строятся для пассажиров?
— Нет,— ответил Афанагор.— Конечно, нет.
— Таким образом, дорога не будет изнашиваться. Представьте себе: нам не придется высчитывать амортизацию оборудования!
— Но это — только часть сметных расходов,— заметил Афанагор.
— А вы разве что-то смыслите в делах? — грубо оборвал его Амадис.
— Ничего,— ответил Афанагор.— Я всего лишь археолог.
— Тогда идемте обедать.
— Я уже пообедал.
— В вашем возрасте можно обедать дважды,— заявил Амадис.
Они подошли к стеклянной двери. Фасад первого этажа был тоже полностью застеклен, и сквозь стекло виднелись чистые столики и обитые белой кожей стулья.
Амадис толкнул дверь, и звонок напомнил о себе громкой трелью. За большим прилавком справа от входа Жозеф Баррицоне, прозванный Пиппо, читал сногсшибательную газетную статью. На нем был красивый белый пиджак и черные брюки, а ворот рубашки был расстегнут — ведь на улице стояла жара.
— Какой черт приперся в семь часов утра? — спросил он Амадиса.
Дуду понимал наречие Ниццы, хотя и не умел писать на нем.
— Вы пришли пообедать?
— Да. Что у вас есть?
— Все, что можно найти в этом земном ресторане дипломатии,— ответил Пиппо с выраженным итальянским акцентом.
— Минестроне?
— И минестроне, и спагетти болонезе.
— Аванти! — сказал Афанагор для сохранения стиля речи.
Пиппо исчез на кухне. Амадис выбрал столик у окна и присел.
— Я хочу встретиться с вашим помощником,— сказал он.— Или с поваром. На ваш выбор.
— У вас для этого еще будет время.
— Не уверен,— ответил Амадис.— У меня полно работы. Знаете ли, скоро здесь будет толпа народа.
— Прекрасно! — сказал Афанагор.— Не соскучимся. А мы будем устраивать рауты?
— Что вы называете раутами?
— Раут — это собрание светских людей,— пояснил археолог.
— О чем вы говорите?! — возмутился Амадис.— Неужели у нас останется время для раутов?!
— Вот черт! — сказал Афанагор.
Неожиданно им овладело чувство разочарования. Он снял очки и, чтобы протереть их, поплевал на стекла.
II
СОБРАНИЕ
К этому списку можно также добавить сульфат аммония, высушенную кровь и нечистоты.
Как и положено, привратник прибыл первым. Собрание административного совета было назначено на половину одиннадцатого. Ему необходимо было отпереть дверь зала совещаний, расставить пепельницы и разложить перед каждым из советников пошлые картинки, а также произвести частичную дезинфекцию, поскольку многие из этих господ страдали смертельными заразными болезнями, да еще разместить в идеальном порядке стулья вокруг овального стола. Он вышел на рассвете — из-за хромоты ему приходилось выбираться намного раньше. Одет он был в ветхий, некогда шикарный костюм из прогнившей саржи темно-зеленого цвета, а на шее сверкала позолоченная цепочка с табличкой, на которой, если захотеть, можно было прочесть его имя. Передвигался он толчками, и при каждом шаге парализованная нога производила в воздухе спиралеобразные движения.
Он взял кривой ключ от шкафа, где хранились все необходимые вещи. Привратник заметно торопился. За дверью шкафа скрывались полки, кокетливо украшенные розовыми бумажными гирляндами, расписанными в далекие времена рукой Леонардо да Винчи. Пепельницы были расставлены скорее в импровизированном порядке, однако и это было сделано в соответствии со строгим замыслом. В специальных футлярах хранились картинки с пошлыми рисунками, многие из них были разноцветными. Привратнику в основном были известны вкусы господ советников. В стороне безобидно лежала стопка картинок, которые нравились ему лично. Улыбнувшись краем глаз, он хотел было расстегнуть ширинку, однако прикосновение к беспомощному члену заставило нахмуриться его морщинистое лицо.
Он припомнил число и понял, что чего-то серьезного можно ожидать только через пару дней. В его возрасте это было не так уж плохо, но в памяти у него еще сохранились времена, когда он был способен предаваться любимому занятию до двух раз в неделю. Приятное воспоминание вернуло ему хорошее настроение, и грязные уголки его губ сложились в форме куриного сфинктера, изобразив таким способом подобие улыбки, а в его потухших глазах засверкал злой огонек.
Привратник взял шесть пепельниц и поставил их на японский поднос со стеклянным дном, которым он обычно пользовался для подобной транспортировки. Затем, в соответствии с указателем, приколотым кнопками к обратной стороне двери шкафа, он подобрал для каждого по четыре картинки. Без труда он вспомнил о том, что президенту нравились цикличные группы с двойным совокуплением, что было следствием изучения химии. Привратник с восхищением посмотрел на верхнюю картинку. Без дальнейших проволочек он произвел остальной отбор, подморгнув картам с видом соучастника.