— Зайдем сюда...— предложил смуглый, когда они проходили мимо бара.
Дени вошел. Он испытывал некоторое любопытство: приключение казалось ему забавным.
— Вы играете в бридж? — спросил он.
— По зубам схлопотать хочешь? — мрачно ответил красномордый.
— Милок,— сказал смуглый,— только что вы не очень учтиво обошлись с девушкой.
Дени расхохотался.
— Он еще смеется, козел! — набычился квадратный.— Скоро ты у нас перестанешь смеяться.
— Видишь ли,— продолжал смуглый,— мы имеем к этой девчонке некоторое отношение.
Тут Дени осенило.
— А, понимаю,— сказал он.— Вы — коты[36].
Все трое чуть зубами не заскрежетали.
— Ты смотри, не нарывайся! — пригрозил квадратный.
Дени вгляделся в троицу.
— Сейчас я рассержусь,— спокойно заявил он.— Такое со мной впервые, но теоретически мне известно это ощущение. В книгах читал.
Молодчики, что называется, не врубились.
— Ты что, придурок, напугать нас думаешь? — сказал красномордый.
Третий тип разговорчивостью не отличался. Он сжал кулак и замахнулся, нацелившись в подбородок Дени, но тот обернулся, схватил нападавшего за запястье и сжал его. Кость хрустнула.
Кто-то из двоих ударил Дени по голове бутылкой. Оборотень моргнул и отступил.
— Сейчас ты у нас поскачешь! — сказал смуглый.
Дени перепрыгнул через стол и красномордого. Ошарашенный, тот раскрыл рот, однако успел-таки вцепиться в замшевый ботинок лесного отшельника.
Произошла короткая схватка, по окончании которой Дени поглядел на себя в зеркало. Воротник был разорван, щека — расцарапана, под глазом светился фонарь. Дени проворно оттянул три бесчувственных тела под скамейки. Привел в порядок одежду. Сердце выскакивало из груди. Взгляд его упал на стенные часы. Одиннадцать!
— Черт возьми,— вслух подумал он,— пора сматываться.
Торопливо надев черные очки, оборотень побежал к отелю. Душу его переполняла ненависть, но мыслил он ясно.
Дени расплатился за номер, взял чемоданчик, вскочил на велосипед и рванул с места со скоростью профессионального велогонщика.
Он уже подъезжал к мосту Сен-Клу, как вдруг его остановил полицейский, ничем не примечательный человечек.
— У вас что, фары нет? — спросил он у Дени.
— Фары? — удивился в свою очередь оборотень.— А зачем она мне? Я и так вижу.
— Фара включается не для того, чтобы вы видели,— пояснил полицейский,— а чтобы видели вас. А если случится авария? Что тогда?
— Авария? — переспросил Дени.— Да, в самом деле. Но как она включается, эта фара?
— Вы что, смеетесь? — спросил легавый.
— Послушайте,— сказал Дени,— я очень спешу. Правда. Мне некогда смеяться.
— А штраф заплатить не хотите? — не оставлял его в покое занудливый страж порядка.
— Ну и приставучий же вы! — ответил волк-велосипедист.
— Ну что ж, тогда получайте,— сказал кровосос и полез в карман за блокнотом и ручкой.
— Фамилия? — спросил он, поднимая голову.
И тут же сунул в губы свисток: Дени уже торопился на штурм моста.
Оборотень изо всех сил жал на педали. Ошеломленный асфальт не выдерживал такого яростного натиска. Вскоре мост был преодолен. Затем Дени пересек ту часть города, что тянется вдоль Монтрету[37] — тонкий намек на наготу сатиров из сен-клудского парка,— и повернул налево к Пон-Нуар[38] и Виль д'Авре. Вынырнув из этой благороднейшей столицы перед рестораном "Кабассюд", он почувствовал за спиной погоню. Дени прибавил скорость — и стрелою вылетел на лесную дорогу. Время поджимало. И тут где-то вдалеке башенные часы пробили полночь.
С первым же их ударом Дени понял: дела неважные. Он уже с трудом доставал до педалей, ноги его, как показалось, укоротились. Какое-то время он еще по инерции мчался по залитой лунным светом дороге, как вдруг заметил свою тень: длиннющая морда, уши торчком. И тут же упал — волк не может удержать равновесие на велосипеде.
Едва коснувшись земли, он бросился в чащу. И тут послышался скрежет: мотоцикл легавого раздавил велосипед. В результате столкновения полицейский потерял одно яичко и острота его слуха уменьшилась таким образом на тридцать девять процентов.
Едва лишь Дени вновь стал волком и затрусил по направлению к своему логову, как тотчас же с удивлением начал вспоминать о том странном чувстве неистовства, которое охватило его, когда он пребывал в человечьей шкуре. Ведь у него, такого доброго, тихого волка, исчезли вдруг черт знает куда все моральные принципы, все привычное благодушие. Откуда взялась в нем та невероятная ярость, жертвами которой стали три несчастных "кота" — один из них, правда, поспешим сказать это в оправдание всем остальным, настоящим сутенерам, был платным агентом полиции и фигурировал в ведомостях по борьбе с проституцией. Да что там: воспоминание о содеянном, непостижимом до сих пор волновало его! Он покачал головой. Что за несчастье — этот укус Сиамского Мага! Хорошо еще, подумал Дени, что его тягостные превращения будут происходить лишь в дни полнолуния.
36
Французское "chat" ("кот") на арго значит "сутенер" и звучит, судя по реакции персонажей, достаточно оскорбительно.