— Это невозможно, — сказал Амадис. — Они прибывают с противоположных сторон.
— А почему бы нам не встретить их по отдельности?
— Еще чего! Вы успеете им такого про меня наговорить! И потом, дирекция распорядилась, чтобы я встретил их самолично!
— Ладно! — сказал Афанарел. — Только теперь больше ко мне не приставайте! Я пошел!
И он бросил Амадиса, да притом так, что тот, воткнувшись в землю, тут же пустил корни, ибо под тонким слоем песка здесь залегали прекрасные плодородные почвы. После чего Афанарел спустился вниз по дюне и пошел навстречу колонне.
Тем временем автомобиль профессора Членоеда быстро катил по ухабам вперед; практикант, согнувшись в три погибели от мучившей его тошноты, сидел, уткнувшись носом во влажное махровое полотенце, и самым непристойным образом икал. Более стойкий к жизненным невзгодам Членоед весело напевал очень уместную как с точки зрения слов, так и в музыкальном отношении американскую песенку под названием Show Me the Way to Go Home. Когда машина вскарабкалась на очередную возвышенность, он изящно перешел к Takin’a Chance for Love Вернона Дьюка, а стоны, параллельно испускаемые практикантом, могли бы разжалобить даже оптового торговца базуками. На спуске Членоед прибавил газу, а практикант затих: стонать и блевать одновременно он не мог, и это было серьезным упущением в его слишком буржуазном воспитании.
Мотор издал последний фырк, практикант — последний хрип, и машина Членоеда застыла прямо перед Амадисом, который недовольно наблюдал за тем, как археолог шел навстречу колонне вновь прибывших.
— Здравствуйте, — сказал Членоед.
— Здравствуйте, — сказал Амадис.
— Х-х-х-х-х-х! — сказал практикант.
— Успели-таки! — констатировал Амадис.
— Нет, — возразил Членоед. — Я приехал раньше времени. Кстати, почему вы не носите желтые рубашки?
— Такое уродство! — воскликнул Амадис.
— Верно, — согласился Членоед. — С вашим землистым цветом лица это действительно было бы ужасно. Позволить себе такое может только красивый мужчина.
— Это вы-то красивый мужчина?
— Прежде всего обращайтесь ко мне как положено, — сказал Членоед. — Я не кто-нибудь, а профессор Членоед.
— Это роли не играет, — возразил Амадис. — Все равно Дюпон красивее вас. Для меня, по крайней мере.
— Профессор, — добавил Членоед.
— Профессор, — повторил Амадис.
— Можно и «доктор», — сказал Членоед. — Это уж как вам больше нравится. Полагаю, вы педераст?
— Почему вы считаете, что тот, кто любит мужчин, обязательно педераст? — вспылил Амадис. — Ну сколько можно, в конце концов!..
— Вы хам и грубиян, — сказал Членоед. — Как хорошо, что я вам не подчиняюсь.
— А вот и подчиняетесь!
— Профессор, — сказал Членоед.
— Профессор, — повторил Амадис.
— Нет, — сказал Членоед.
— Что — нет? — не понял Амадис. — Я к вам обратился так, как вы сказали, а вы мне — нет.
— Нет, — сказал Членоед. — Я вам не подчиняюсь.
— Нет, подчиняетесь.
— Подчиняетесь, профессор, — поправил Членоед и послушно повторил за ним Амадис.
— У меня контракт, — сказал Членоед. — Я никому не подчиняюсь. Более того, во всем, что касается санитарии, главный здесь — я.
— Я был не в курсе, доктор, — примирительно произнес Амадис.
— Ах, вот как! — сказал Членоед. — Теперь вы будете передо мной заискивать?
Амадис вытер пот со лба: становилось жарко. Членоед пошел к машине.
— Идите сюда, вы мне поможете, — сказал он.
— Не могу, профессор, — ответил Амадис. — Археолог меня бросил, и я тут пророс.
— Не говорите глупостей, — возразил профессор Членоед. — Вы придаете слишком большое значение словам.
— Вы так считаете? — забеспокоился Амадис.
— Пш-ш-ш-ш-ш! — вдруг зашипел профессор Амадису прямо в лицо, и тот, безумно перепугавшись, пустился наутек.
— Вот видите! — крикнул вдогонку Членоед.
Амадис вернулся. Вид у него был уязвленный.
— Чем я могу быть вам полезен, профессор? — спросил он.
— То-то же! — сказал Членоед. — Наконец-то вы ведете себя правильно. Держите!
И бросил ему огромный ящик. Амадис его поймал, но не удержал, и ящик придавил ему правую ногу. Минуту спустя он, стоя на одной ноге, с большим мастерством изображал капризную цаплю.
— Прекрасно, — сказал Членоед. Он опять уселся за руль. — Ящик отнесите в гостиницу. Я буду вас там ждать. — Он растолкал уснувшего было практиканта. — Эй, вы!.. Приехали!
— Ах!.. — вздохнул практикант с блаженной улыбкой.
Машина устремилась вниз, а практикант опять уткнулся носом в заблеванное полотенце. Амадис посмотрел вслед удаляющемуся автомобилю, затем перевел взгляд на ящик и, прихрамывая, попытался взвалить его себе на плечи. К несчастью, у него была круглая, сутулая спина.