Своё обещание Нина выполнила, и теперь больше ничто не мешало Лизе. Так как сейчас начались каникулы, то выполнять домашнее задание девушке было не надо, что не отменяло подготовку к ЕГЭ.
Лиза наконец-то съездила в Выборг (до этого всё никак не могла выбрать время), и приобрела неплохие задачники, а также нашла в Интернете онлайн-тесты.
Оказалось, что ЕГЭ не так уж и легко сдать. Одного старания за десять лет мало, а с учётом того, что девушке тяжело было учиться последнюю четверть, то нужно было очень хорошо подготовиться к экзаменам, чтобы не завалить их.
«И контрольную по физике я плохо тогда написала», – печально подумала Лиза.
После каникул как раз таки давалась возможность переписать её, и, помимо ЕГЭ, девушка также готовилась к этой контрольной.
И когда началась вторая четверть, то пришла Лиза в школу, как говориться, во всеоружии. Со знаниями физики и подготовкой на онлайн-тестах.
В семье Лизы к тому времени было заключено перемирие между Алиной, Абрамом и Ниной. Мир, увы, как чувствовала девушка, не скоро будет. Невозможно примириться за несколько недель и стереть все накопленные годами обиды.
Этот день, 9 ноября прошёл замечательно. Лиза пересдала контрольную по физике, на сей раз уверенная в своих результатах. Больше контрольных не было, новый материал оказался не так сложен, Лорд упорно делал вид, что не замечает Лизу, а последний урок попросту прогулял. Всё было хорошо.
До тех пор, пока не выйдя из школы, девушка не увидела знакомую машину Рукавичкина.
– Здравствуйте, Сергей Валентинович, – поздоровалась Лиза, стараясь скрыть свою радость.
С Рукавичкиным после того памятного разговора в начале октября, девушка больше не разговаривала, и причина крылась всё в том же – в её семье. А поднимать старые обиды девушке не хотелось.
– Здравствуй, Лиза, – поприветствовал бизнесмен. – Андрей ещё в школе?
– Нет, ушёл с последнего урока.
– Понятно.
Прогулы Лорда Рукавичкин всё же не одобрял, особенно (как это уже однажды было), когда Его Светлость изволила ехать куда-нибудь после школы.
– Подвести? – спросил Сергей Валентинович у девушки.
– Нет, спасибо, пешком дойду.
Некоторое время они молчали. Рукавичкин явно не всё сказал, что хотел, а Лиза не могла придумать повода, чтобы уйти.
– Помнишь, я как-то говорил тебе, что пора забыть прошлые обиды? – спросил наконец мужчина.
– Помню, – кивнула девушка. – Только я не понимаю: зачем вам это, Сергей Валентинович?
– Привык, – ответил Рукавичкин. – Я просто очень сильно привык к нашим дружеским взаимоотношениям, хоть со стороны они и выглядят несколько странно.
Лиза его понимала. Она очень хорошо относилась к Сергею Валентиновичу, и ей даже немного недоставало его общения.
– А кроме того, надоела вся эта неловкость. Как будто это я совершил преступление, – и, заметив, как изменилось лицо Лизы, добавил. – Я не хотел тебя задеть, но согласись, что твоя мама поступила не очень хорошо, и я ничем не мог ей помочь.
– Я понимаю, – ответила девушка. – Я вас не виню.
– Но я почему-то чувствую себя виноватым. За то, что тебе и Абраму достались шишки.
Рукавичкин выдохнул. Такая эмоциональная речь была не в его духе, но он и правда чувствовал себя виноватым.
«У каждого человека есть черта, которую он старается не переступать», – подумала Лиза.
У Сергея Валентиновича этой чертой было возмездие.
Рукавичкин был отнюдь не жалостливым. Начальникам это качество противопоказано.
И на работе никто не мог заподозрить бизнесмена в жалости. Он заключал контракты, нанимал людей и лишал их работы безо всяких угрызений совести, руководствуясь исключительно интересами предприятия. Может потому, что знал, что с этими людьми от его поступка навряд ли произойдёт большая беда.
А вот к семье, презираемой их маленьким посёлком, он жалость испытывал. Потому что знал, что у Ибрагимовых в отличие от других действительно была беда.
Нет, конечно, можно было бы переехать куда-нибудь и снимать квартиру, но для этого надо её найти, осмотреть, найти деньги, в конце концов, для неё. Семье Ибрагимовых такой вариант не подходил.
И когда Рукавичкин увидел такое пренебрежение к маленькой девочке, не сделавшей этому миру никакого зла, то ему стало стыдно. За то, что отчасти он в этом виноват. Возможно, была бы Лиза мальчиком, такого бы чувства стыда не было, а так…
И к Диме Стипявскому не мог не помочь, потому что жалко было парня, так глупо сломавшего себе жизнь, и его мать, одна воспитавшая сына.
Да, кара для врагов была слабым место Сергея Рукавичкина, и он всегда старался смягчить её.