На этом воспоминании академик вдруг увидел склонившуюся девушку, укрывавшую ему ноги пледом, и такой аппетитной показалась главврачу ее задница, обтянутая халатиком, что вдруг его рука сама потянулась, тронула подагрическими пальцами упругость девичьего тела…
Сашенька обернулась и посмотрела на профессора с удивлением. Он не понимал ее взгляда, боялся укора и презрения, а потому поспешил оправдаться:
– Наверно, вы последняя, к кому я прикоснулся в жизни в таком аспекте… Черт попутал… Простите…
– Не развалюсь! – вдруг улыбнулась девушка. – Мне бы томограф!.. Там такой интересный больной!..
– Конечно, конечно! – взбодрился академик. – Скажите, что я разрешил!
– А теперь поспите часа два! – предложила Сашенька. – Встанете, будете, как новый!
Она пошла к двери.
– Вы очень хорошая девушка, – услышала за спиной.
Обернулась и еще раз улыбнулась.
Уже идя по коридору, она подумала, что проблем с защитой кандидатской не будет… А еще в голову пришло совсем банальное, что гадость уживается с чистотой. И что, наверное, чистоты вовсе не бывает, так, если белую краску перемешать с черной, получится серая… Все – серое… Она тоже почувствовала себя серого цвета…
Лысый совершенно не собирался ложиться для обследования. Продолжал улыбаться престранно и мучил здоровенных санитаров, которые висели у него по двое на каждой руке.
– Александра Игоревна! – услышала девушка за спиной голос своего учителя. – Бесполезно!..
– А как же мне его?..
– Укольчик, – предложил профессор Фишин. – Двойную дозу. А то и тройную!..
– Но ведь он не буйный!
– Но ведь вы хотите сделать исследование?
Сашенька согласно покачала головой, и медсестра безо всяких раздумий воткнула лысому в предплечье шприц с убойной дозой снотворного.
И после этого лысый еще долго мучил санитаров, пока тяжесть не стекла на его веки, а ноги как-то сами подкосились, делая здоровяка беспомощным.
Его уложили и вкатили в томограф.
Врач нажала клавиши, процесс пошел, и томограф принялся постреливать то одиночными, то длинными очередями.
– Я вас не успела поблагодарить! – уже в коридоре обратилась к учителю Сашенька.
– За что же? – с удивлением поднял кустистые брови профессор Фишин.
– За то, что вступились за меня тогда…
– Ах, это… Не вгоняйте меня, милочка, в краску! Сие было естественно и благодарности не стоит!..
Они стояли возле окна и смотрели каждый в свое пространство. Стояли и смотрели молча.
Сашенька сравнила двух стариков и почувствовала, что к главврачу чувствует нежность, с капелькой жалости, а к рядом стоящему отношение было, как к пожилому, но мужчине. Она украдкой опустила глаза и посмотрела на руки профессора, лежащие на подоконнике. Это были два мохнатых молота с маленькими старческими пятнышками на коже. Сашенька удивилась, что прежде никогда не обращала внимания на руки учителя… Из глаз девушки выкатилось по слезинке, но этого никто не заметил…
– Ну что ж, – оторвался от созерцания внутреннего пространства профессор. – Посмотрим, что там в голове у вашего протеже?
Она кивнула.
Глаза женщины-врача, проводившей обследование, были похожи на куриные яйца. Такие обычно бывают, когда у человека ну совсем плохо со щитовидной железой, или при крайнем удивлении.
Специалистка по компьютерной томографии имела обширный опыт, мозгов перевидала всяческих, и микро, и макроцефалических, и с огромными опухолями, и вообще видала голову без мозга как такового. Так что Сан Сановну, как ее звали коллеги, удивить чем-либо было нереально.
Тем более было странно видеть, как ее глаза покидают орбиты.
– Ну, дорогие мои, – проговорила она мужским голосом. – Ну, это, я вам скажу!.. – она выругалась коротко и сочно. – Чтобы номера на мозгах были написаны!..
– Какие номера? – не поняла Сашенька.
– Восьмизначные!
– Где! Где?!! – склонилась Бове над монитором компьютера.
– Да вот же!
Сан Сановна увеличила изображение и выделила нужный кусок квадратом.
– 56723811 – прочитал профессор Фишин.
– А что это за буквы? – непонятно кого спросила Сашенька.
– Латиница, – ответил учитель. – Только вверх ногами.
Сан Сановна тотчас развернула изображение, сделав его как можно четче.
– Bill, – прочла Сашенька. И следующее: – April…
18
Через некоторое время Мятникова вновь родила детенышей, и когда Билл попытался их сожрать, предупредила крыса, что перегрызет ему горло, когда тот будет спать.
– Буду рвать тебя на мелкие кусочки! – и страшно провыла.
– А где еды взять? – растерянно вопрошал американец.
– Оторви свою задницу и сам позаботься о себе!
– Мне очень тяжело ходить, – грустно посетовал американец.
– Конечно, – подтвердила Мятникова. – Разожрался, как свинья на убой!..
Вероятно, крыс испугался угроз Лили и стал иногда исчезать, возвращаясь довольным и сытым.
Она подозревала, что американский производитель занимается каннибализмом, но нотации читать отцу своих детей считала делом бесполезным. Животное…
Вскоре ее ждал еще один удар… Выросли детеныши, и прежде, чем покинуть материнское гнездо, покусали Мятникову чуть ли не до смерти, а сонному Биллу изжевали хвост.
– Я тебе говорил, – возмущался крыс. – Говорил, что лучше было этих гаденышей самим съесть!
Лиля слушала его и думала, что вот оно, истинное материнство. Вот ее высохшие соски и свалявшаяся шерсть на брюхе…
– Я ненавижу! – вдруг вскричала она. – Ненавижу!
– Чего? – поинтересовался Билл.
– Я ненавижу эту жизнь!
– Есть какая-нибудь другая?
– Есть! – пылко ответствовала Лиля.
– Какая же?
– Человеческая!
– И что? – все-таки душу Билла, при поруганном хвосте, успокаивала собачья медаль. – Хочешь прожить человечью жизнь?
– Я ненавижу! – вновь вскричала Мятникова.
– Слышал.
– Я ненавижу людей!
– Я тоже, – он полакал из лужи свое отражение. – Всех, кроме Слизкина и Василия Кузьмича.
– Давай остановим метро! – вдруг предложила Мятникова.
– Это что?
– Это такие большие железные поезда. Ты слышишь их грохот каждую минуту. Он не дает нам спать! Почему мы должны его слушать?! Надо остановить метро!
– Как мы будем это делать?
– Просто перегрызем кабель! Но во многих местах, чтобы люди не смогли сразу его починить!
Билл подумал немного и согласился.
– Хорошо, – сказал он. – А потом мы уедем в Америку!
– Куда? – обалдела Мятникова.
– Ко мне на Родину.
Ей стало страшно и любопытно одновременно.
– Это очень далеко!
– Дойдем.
– Дойти невозможно…
– Что же делать?
– Надо лететь!
– Гы-гы, – посмеялся Билл. – Ты что, птица?
– У людей есть самолеты, – попыталась объяснить Мятникова, все более зажигаясь идеей Билла. – Такие птицы, сделанные из железа!.. Мы можем быть уже послезавтра на твоей Родине!..
– Откуда знаешь?
– Уже летала.
– В Америку?
– В Питер.
Она хотела было поведать об Эрмитаже, но поняла, что объяснить крысу, что это такое, не сможет. А потому просто сказала:
– В музее была.
Билл неожиданно пришел в восторг.
– Да-да! Я слышал! Самое вкусное, что есть в жизни – это старинный багет! Его можно раздобыть только в музее! Но там всякий ультразвук, ловушки!.. Ты пробовала багет?
– Нет, – призналась Мятникова. – Но я его видела!..
– О-о-о! – с уважением протянул Билл. – Знал бы раньше, не стал бы есть твоих детей! Ты серьезная исследовательница… Почти, как я… Когда пойдем грызть кабель?
– Сначала мы прокатимся на поезде!