У Лили был план доехать до станции «Речной вокзал», а уже оттуда добраться до «Шереметьево».
– А это не страшно? – поинтересовался Билл.
– Что? – не поняла Мятникова.
– Кататься на поезде, который так громыхает и гудит?
– Как тебе не стыдно! – с укором произнесла она. – У тебя медаль! Ты – герой!
– Да-да, – вспомнил крыс.
Она провела его своими тайными ходами к тоннелю. Крыс пролезал в дыры с трудом и постоянно жаловался на усталость.
– Ничего, – подбадривала Мятникова. – Скоро похудеешь!
Он никак не мог привыкнуть к проносящимся поездам, пряча морду в подземные ходы.
– Мы пойдем между рельсов! Главное, не вставай на них – зажаришься, как шашлык.
– Как кто?
– Как крысы при газовом взрыве…
– Мне нужно немного здесь полежать, – трусил Билл.
Мятникова его не подгоняла, понимая такую трусость героя. Чего от него требовать! Крыса! Не человек же!.. Сама она нашла какой-то проводок и грызла его механически. Неожиданно у нее во рту что-то кисло заискрило, замкнуло, и она вдруг услышала человеческую речь, словно по радио.
– Не понимаю, что это! – произнес раздраженный, до родного знакомый голос.
Мятникова взбрыкнула от неожиданности задом, но проводов не отпустила.
– Эксперты определили подлинность, – подтвердил второй голос, тоже знакомый.
– Это какая-то враждебная экспансия! – первый голос стал металлическим. – Американцы!
И тут Лиля узнала голоса. Первый принадлежал Президенту России, а второй Премьеру. Она бы икнула от такого открытия, но крысиное горло не способно было издавать таких звуков.
– Нашли этого Рыбакова?
– Пойди, найди! – ответил Премьер. – Их десятки тысяч!
– Одиннадцать миллиардов у.е.?
– С копейками… То есть еще триста двадцать три миллиона…
– Шайзе! – выругался Президент по-немецки.
– Да, – подтвердил Премьер. – Херня какая-то!
– Ну, ничего, отыщется… Мы его в два счета раскрутим… Вот эти копейки ему и оставим, а остальное в счет казны!..
– Я вот что хочу предло…
Здесь что-то в проводочках расконтачилось, и голоса исчезли.
«Правительственная связь», – догадалась Лиля и с удовольствием перегрызла все проводки, имеювшиеся вокруг.
Из-за того, что она вмешалась в политическую жизнь страны, надпочечники Мятниковой вспрыснули в кровь такое количество адреналина, что она то и дело подпрыгивала, подталкивая Билла на окончательное решение.
– Давай же, герой! – кричала она. – Лезь на потолок тоннеля!..
Наконец, американец решился, выбрался наружу и тяжело, медленно, похожий не на крысу, а на коалу, полез по кабелям наверх.
Она лезла за ним гораздо ловчее, от того, что была меньше, и от охвативших ее душу внезапных мечтаний о новой жизни, о трансатлантическом перелете к этой жизни… И еще то подбадривало Мятникову, что она все-таки была не одна!..
Они висели на потолке полчаса, пока Билл, наконец, решился разжать когти и упасть на крышу летящего поезда. Некоторое время он лежал, прижавшись к поверхности, и почти умирал от ужаса, пока поезд не затормозил на ярко освещенной станции. Он поднял голову и спросил:
– Что это?
– Это люди, – ответила Мятникова, пьяная от скорости.
– А зачем они здесь?
– Их возят поезда…
– Хорошо быть людьми!.. – прокричал Билл, потому что поезд снова набирал ход.
А потом они спрыгнули на конечной и в ожидании ночи неутомимо грызли кабели, пока свет в метрополитене не погас, а люди не заорали в ужасе от предвосхищения теракта. Довольные грызуны переждали эвакуацию народонаселения и не спеша прошагали к мертвому эскалатору, по перилам выбрались на поверхность. Там уже опустилась ночь. Грызунов мучил голод, и Мятникова взяла грех на душу, съела половину рыжей крысы, которую придушил на помойке Билл. Ей было приятно до слез, что Билл сам предложил часть своей добычи, а потому она про себя сказала, что он ее муж, а мужья всегда содержат своих жен…
С восходом на небосклон Луны они собрались с духом и побежали вдоль шоссе. Где можно было, срезали через лес. По пути шугнули одичавшую дворнягу, и всякую полевую мелочь, называемую мышами, гоняли.
Оба галопировали, словно две породистые лошади. Их движения были синхронны, и сердца бились в унисон. Мятникову переполняло счастье, а Билл старался не потерять медаль героя.
К утру они прибыли в запретную зону аэропорта «Шереметьево», просто подлезли под бетонный забор и немного полежали в свежей траве, отдыхая от ночного марафона.
– Хорошо быть человеком, – вдруг опять проговорил Билл.
– С чего ты взял? – удивилась Мятникова.
– Потому что человек вручает собакам медаль, а не собака человеку… Потому что человек ездит на поезде, а не поезд на человеке, потому что крысу держат в вольере люди, а не крысы людей…
Логика Билла была по-своему железной. Но сейчас Лиля не хотела предаваться грустным мыслям. А потому она встала на задние лапы, указывая другу на взлетающие самолеты, и говорила, захлебываясь:
– Это я тебе вручила медаль! Это нас вез поезд, и сейчас мы полетим на самолете в твою Америку!.. Мы как люди!.. Мы лучше людей!
– Правда?
– Ну, конечно!
Ему почти передалось энергетическое состояние подруги, он смотрел в небо на взлетающие и опускающиеся самолеты, и, как Мятникова, тоже взбрыкивал задом, напоминая лошадку.
– Где наш самолет? – поинтересовался крыс. – Покажи мне его!
– Вон он! – Мятникова встала на задние лапы и повернула нос в направлении огромного «Боинга». – Ты видишь?
– Вижу, – подтвердил Билл.
– Это флаг твоей страны на его хвосте! Звездно-полосатый!..
– А что такое флаг?
Она на секунду задумалась и ответила совсем ему непонятное:
– Это символ совокупности достижений твоей страны! Когда достижений много, ты флаг уважаешь, когда мало…
– Съедаешь…
– Приготовься! Видишь тележку с чемоданами?
– Этот такие квадратные предметы?
– Прямоугольные…
– Вижу… Когда я был еще маленький, меня учили отличать квадраты от кружков. Моя сообразительность поражала людей!
– Перестань хвастать! – прикрикнула Лиля. – Сейчас мы побежим к тележке! Когда мы заберемся в нее, необходимо прогрызть дыру в любом чемодане и залезть в него. Спрятаться!
– А зачем? – не понял Билл.
– Затем, – пояснила Мятникова. – Затем, что эти чемоданы погрузят на самолет, который полетит в твою страну…
– А-а-а! – въехал Билл. – Это ты здорово придумала!
– Сейчас, тучка прикроет солнце.
Она смотрела на светило, щуря глаза, а когда большая черная непогода заслонила его, прокричала:
– Вперед, мой славный рыцарь!
И опять они побежали в слаженном порыве. И им все удалось. Билл в мгновение распорол резцом саквояж крокодиловой кожи и запрятал свое тело в пахучих шмотках. Мятниковой достался пластиковый кофр, в который она, впрочем, как и ее друг, проникла запросто.
Тележка стояла, и Мятникова не знала, когда она тронется. Но ей было приятно лежать в человеческих вещах и думать о новой жизни, о новых крысятах, которых она непременно воспитает по-человечески – добрыми, любящими родителей детьми. Она даже немного задремала, так ей было спокойно, а проснулась, когда тележку качнуло, и она поехала, поскрипывая несмазанной сцепкой.
А потом рабочие кидали чемоданы в нутро самолета. Вскоре дверь грузового отделения захлопнулась и, выбравшись из кофра, Мятникова позвала:
– Билл!..
– Я здесь…
– У нас получилось! – радовалась Мятникова.
– Мы что, уже летим?
– Пока нет, но уже скоро! Запустят двигатели, но ты не бойся шума, так положено!..
– Я ничего не боюсь! – опять прихвастнул Билл. – Ты ведь знаешь, я служил в специальном подразделении! Повернись задом!
Она решила ему не отказывать, и на несколько мгновений соития ей даже показалось, что она получила удовольствие, как моральное, так и физическое. Он хотел было победно завершить дело производителя, как взревели неожиданно самолетные двигатели. Напуганный герой отпрыгнул от Лили, так и не запустив в ее лоно свое горячее семя.