***
- Все просто, - улыбка Джима была ничем иным, как искусно настроенным инструментом, помогающим убедить собеседника в искренности говорившего, - из квартиры нужно украсть один предмет.
- Спокойно, - продолжил он, поднимая руки, призывая к молчанию мгновенно зароптавших ребят, - громить можно все. Но нужна мне только одна вещь. Эта статуэтка бога Шивы, - Джим заметил, как они недоуменно переглянулись, пытаясь понять, о чем он говорит, - индийский бог, у него четыре руки, сразу заметите. Она небольшая, но захватите с собой сумку. Вот здесь, - протянул он темную тонкую папку, - план дома. Завтра в восемь вечера мужчина, живущий там, отправится в театр. Спектакль продлится четыре часа, плюс дорога туда и обратно. У вас будет полно времени. Там же – коды от сигнализации. Она меняется каждый час, в основе лежит генератор случайных чисел. Параметры разблокировки – вот в этом документе.
- Вопросы есть? – вклинился в его инструкции Себастьян.
- Нет, - вразнобой откликнулись «Тигры».
***
Алиби Джима должно было стать сто процентным – и он устроил некрасивую драку в местном баре. И остался абсолютно уверен, что его запомнило как минимум полгорода. Пусть он лишился галстука, части рубашки и одного ботинка, но это того стоило. Тем более, приятно было поразмяться, спустить с поводка демонов, так долго атакующих его рассудок, сокрушающих волю, выворачивающих душу наизнанку своей неправильностью. Так приятно было не думать один час и пятнадцать минут о Себастьяне и его бледных сжатых губах и восхитительно топорщащихся волосах. «Забавно, - думал Джим, - заинтересуй меня Виктор, игра закончилась бы куда быстрее». Тот не стал бы мучиться сомнениям, его жизненное кредо поражало своей простотой. Хочешь – возьми. А вот Себастьян все еще верил в рыцарские романы и прекрасных дам. Что только добавляла охоте определенной изюминки.
Оказалось, развязать драку – дело совсем нехитрое. Достаточно сообщить несколько нелицеприятных подробностей о девушке одного из самых хмурых и туповатых байкеров, упомянув при этом другого такого же хмурого и такого же тупого. А потом – просто пожинать плоды.
Оказалось, это скучно.
Время присутствия Джима в баре было зафиксировано полицией, явившейся на чей-то анонимный звонок, сообщающий о беспорядках в баре.
Идеально.
Пока он ждал приезда своего алиби, допивая пиво и рассматривая содранную кожу на кулаках, ему совершенно некстати вспомнился Себастьян и то, как он отжимался на полу пустого физкультурного зала. Джим вообще шел мимо – и случайно наткнулся на это упоительное зрелище.
Он тогда подумал, что после тренировки Себастьян наверняка отправится в душ, и тут же его хваленое воображение сыграло с ним злую шутку.
Не закрывая глаз, Джим представил, как шумит вода под сильным напором, увидел, как Моран, сняв с себя плавки, встает под душ, полностью намыливается, осторожно проводя по загорелому натренированному телу мозолистыми ладонями с разбитыми пальцами. Вот он небрежно откидывает голову назад, подставляя лицо под горячие струи, медленно сжимает рукой свой возбужденный член, издает еле слышный стон, и в голове Джима случается короткое замыкание.
Стоя в душном темном коридоре, прямо перед освещенным спортзалом, он впился побелевшими пальцами в косяк двери и смотрел на парня, выполняющего примитивные упражнения, чьи мышцы работали как отлаженный механизм, перекатываясь под золотистой кожей. Джим облизнул внезапно пересохшие губы и слегка подался вперед, стараясь не упустить ни единой секунды из упоительного зрелища.
В его голове словно произошло наложение картинок, разум продолжал помнить, что единственно действительно реальное – это полуодетый Себастьян, который своими нехитрыми действиями выпустил на свободу суккуба, саму суть похоти, таящуюся где-то в самой темной глубине Джима. Яркость сцены, проигрывающейся в его голове, поражала, пугала своей достоверностью.
Моран полностью в его власти, и Джим неспешно слизывает льющуюся из душа воду с этих аппетитных ягодиц, до синяков впиваясь пальцами в бедра. А потом воображаемый Себастьян совершенно неожиданно подается вперед, опирается руками о скользкую стену, сильно прогибаясь в пояснице. Даже в своих мыслях Джим задыхается от открывшегося вида, а Моран почти хнычет, умоляет, бесстыдно раскрываясь только для него, чтобы Джим, ловко скользнув языком в пульсирующее девственное отверстие, сильнее вжимается лицом в его крепкую аккуратную задницу. Ему хочется войти так глубоко, чтобы увидеть, как Себастьян, полностью теряя контроль, забыв обо всем на свете, с удовольствием насаживается на его язык.
Джим слышит, как стоны удовольствия срываются с губ Себастьяна, видит, как он прикусывает руку, второй продолжая хвататься за скользкую стену. Он воображает, что в предвкушении приближающегося оргазма, Себастьян ужасно боится не удержаться и упасть на колени прямо в душевой, позволяя ему сделать со своим телом все, что хочется.
Невозможно долгая пытка продолжается до тех пор, пока Моран с громким криком не кончает, забрызгивая спермой холодную белую плитку. Он судорожно всхлипывает, тело дрожит от только что пережитых ощущений, а Джим все еще жестко втрахивается в него языком, потому что там, так узко, так хорошо, так совершенно, так…
Себастьян, закончив упражнения, поднялся с пола и принялся шумно пить воду из бутылки, прерываясь время от времени, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Прятавшемуся в тени Джиму оставалось только надеяться, что в тишине спортзала не было слышно сердца, норовящего пробить грудную клетку мощными ударами. Его разгулявшееся воображение заставило затуманиться всегда работающий разум, а тело – болеть и ныть от невозможности получить необходимую разрядку. Шум крови в ушах заглушал все, не давая сосредоточиться и успокоиться.
Запрокинув голову, Себастьян вылил на нее остатки воды. Капли вычертили на его теле влажные дорожки, смешиваясь с потом, заставляя Джима громко втянуть воздух и крепко сжать сквозь ткань брюк болезненно возбужденный член, уже не беспокоясь о возможном обнаружении, будучи готовым начать ласкать себя прямо здесь, в этом грязном и пыльном закутке.
- Эй, - крикнул Виктор, заглядывая с другой стороны зала, - ты идешь?
- Да, уже готов, - неожиданно Моран повернулся и посмотрел в сторону Джима, недоуменно нахмурившись, словно заподозрив, что он был не один все это время, потом тряхнул головой и отправился прочь, весело улыбнувшись другу.
***
Сначала все шло по плану – они быстро нашли дом, действуя согласно указаниям Джима, ворвались внутрь, громя все, что встречалось им на пути, радостно вопя и пританцовывая, во власти яркого адреналина, разгоняющего молодую кровь. Дом стоял удаленно от других и их, что бы они ни делали – не было слышно.
Себастьян беспрепятственно проник в кабинет, заставленный дорогой деревянной мебелью, в котором упоительно пахло табаком и, почти незаметно, коньяком. Шива стоял посередине стола, улыбаясь ему, расставив руки в разные стороны. Действительно, пройти мимо – просто невозможно.
Он осторожно поднял неожиданно оказавшуюся тяжелой статуэтку, упаковал в предусмотрительно взятый рюкзак, как вдруг громкий крик ужаса, раздавшийся в холле, дал понять, что они не учли одного единственного обстоятельства.