Слишком далеко зашла игра и слишком сильно хотелось доиграть партию до логичного конца, даже если все это принесет лишь боль.
Решив, что с чего-то надо начинать, Себастьян скинул влажную футболку, повел плечами, позволяя рассмотреть мышцы, перекатывающиеся под блестящей смуглой кожей, и улегся, будто предлагая себя в качестве трофея победителю.
- Э, нет, - присвистнул Джим, - так дело не пойдет. Не нужно изображать жертву. Сопротивляйся, малыш.
В глазах Себастьяна зажглось адское пламя, стоило ему услышать эти слова. Если Джим хочет сопротивления, он его получит.
Полковник даже себе не смел признаться, что ждал и готовился к сему противоестественному действу. Душ и некоторые процедуры, про которые Моран прочел на просторах интернета, лучшее белье и чистая одежда: он ни за что не хотел показаться чересчур уязвимым перед этим невыносимым зазнайкой, но именно сейчас, когда тот так откровенно разглядывал его полуобнаженное тело, Себастьяну стало жарко. Его кожа плавилась, выступающий пот совершенно не остужал ее, внизу живота затягивалась тугая пружина возбуждения. Джим лишь хищно ухмылялся, точно зверь скалил свои белые зубы, уже готовый вцепиться в его шею и выхватить кусок побольше, уничтожить саму мысль о том, что Себастьян когда-то был личностью, а не игрушкой для утех, выжечь клеймо, говорящее всем и каждому, кому именно тот принадлежит. Кто его хозяин.
- Вижу, готовился, - медленно, нарочно растягивая слова, прошипел Мориарти, приближаясь к дивану. – Хороший тигр.
Его рука замерла в миллиметре от обнаженного живота Себастьяна, и тот задержал дыхание. Вот он, последний рубеж, после которого они просто не смогут остановиться, повернуть назад, сделать вид, что ничего не было. Им придется жить с этим всю жизнь, и если для Джима все казалось очередным ярким приключением, то для Себастьяна это было тем самым переломным моментом, после которого он просто не сможет смотреть Мориарти в глаза.
Единственным выходом, который он видел, было испариться, сбежать из этого маленького душного городка.
В это мгновение, кажется, все остановилось, замерло, сузилось до одной точки – холодные пальцы Джима неожиданно ласково легли на разгоряченную кожу, ярко выделяясь на ней, словно подчеркивая, насколько они на самом деле различны.
Секунда, и тигр, приготовившись к нападению, выпустил когти.
Себастьян с легкостью перехватил узкое запястье, потянув на себя не ожидающего от него такой подлости Джима.
- Ты же хотел сопротивления, - зарычал он, прижимая к себе тело, неожиданно оказавшимся совсем не хрупким. – Вот и получай.
Моран понимал, что как только Джим придет в себя - ему несдобровать, но сейчас он просто наслаждался отведенным временем. Чтобы доказать скорее себе, чем Мориарти, что он способен на большее, чем тупо исполнять все его прихоти. Чтобы не потерять свое собственное «я», растворившись в черном болоте, наполненным кислотой. В Джиме.
Пристально вглядываясь в повернувшееся к нему лицо, казавшееся высеченного из бездушного белого мрамора, Себастьян заметил, как около мутного коричневого зрачка постепенно расползается золотистый ободок. «Да ты точно такой же хищник!» - подумал он, но внимание сразу же переключилось, стоило опустить взгляд пониже, на покрасневшие манящие губы Джима. Они призывно приоткрылись, словно просили о поцелуе, и Моран просто не смог отказать себе в удовольствии, приподнявшись, крепко прикусить нижнюю губу, оттянуть ее, а затем погрузиться языком во влажную глубину рта, попробовать на вкус, испить до дна ядовитый напиток. Кровь в ушах стучала так громко, что Себастьян, полностью отдавшись поцелую, ничего не слышал, да и не хотел слышать, поэтому сильный удар по голове стал для него полной неожиданностью.
Джим никогда не терял контроль над ситуацией, и эта секундная заминка с поцелуем стала для него довольно неприятным сюрпризом, разбудив голодного мстительного монстра. Он кричал и сыпал угрозами, понимая, что, позволив себе немного расслабиться, почти полностью провалил всю так тщательно спланированную операцию по соблазнению Полковника.
А немного оглушенный Себастьян с удивлением смотрел на него, сжимающего кулаки и выкрикивающего приказы. Морану казалось, что это легко – также ударить Мориарти по смазливому личику, убрать с него некрасивое выражение злости, бить до тех пор, пока весь дурман не выйдет из Себастьяна, оставляя за собой только ощущение пустоты, сосущее неприятное чувство где-то под ложечкой. Это был не просто удар с целью самозащиты, ему явно дали понять – кто именно будет вести. Себастьян почувствовал странное волнение, глядя как постепенно успокаивается Мориарти и странно смотрит, явно прикидывая: как отомстить.
- Ты боишься. Я чувствую твой страх, а это отвлекает, – Джим еще раз дотронулся холодными пальцами до разгоряченной кожи и Себастьяна пронзил электрический разряд. Тело тряхнуло с такой силой, что из головы исчезли не только все разумные мысли, но и инстинкты самосохранения, которые не раз спасали задницу Полковника. От неожиданного прикосновения Себастьян резко дернулся, тут же ощутив, как его руки сковали холодный металл неизвестно откуда взявшихся наручников и зарычал.
- Отпусти. Мы так не договаривались.
- А мы вообще никак не договаривались, - довольно облизнулся Джим, закрепляя наручники и плотоядно разглядывая полуобнаженного Себастьяна. Он настолько привык всегда контролировать ситуацию, что, даже все точно рассчитав, будучи совершенно уверенным в полной капитуляции Полковника, все равно запасся необходимым, чтобы тот вдруг не передумал и не сбежал.
Себастьян лежал на чертовом засаленном диване и чувствовал себя настолько беспомощным, что хотелось кричать от невозможности поквитаться со своим мучителем. Он был в отличной форме и совершенно не стеснялся своего тела, но в глазах Джима разгорался такой яркий огонь, грозившийся сжечь заживо все живое в радиусе километра, что стало по-настоящему страшно.
- Просто расслабься, – потребовал Джим, мгновенно уловивший эту мимолетную искорку страха. – Обещаю, больно не будет.
«Легко сказать, когда не тебя приковали к видавшему виды дивану и собираются трахнуть», - подумал Себастьян, разглядывая склонившегося над ним Джима, и пытался просчитать, что именно тот собирается с ним сделать. Мориарти лишь криво усмехнулся, глядя, как по загорелой коже лица расползается легкий румянец, как напрягаются сильные мышцы и подрагивают ресницы этого дикого хищника, которого ему хотелось не просто укротить, а подчинить, сломать и полностью насладиться всеми гранями его звериной сущности.
Джим, не отводя взгляд от лица Себастьяна, очень медленно, стараясь не напугать резкими движениями, опустился на колени и, осторожно взяв за металлическую собачку его потертых джинс, потянул молнию вниз. Неприятный звук заставил Морана дернуться, наручники с силой впились в кожу на его руках, оставляя мгновенно покрасневшие полосы. Он непроизвольно охнул от внезапной боли.
- Перестань! Ты сделаешь только хуже. – Мориарти просунул длинные пальцы под широкий армейский ремень и ловко расстегнул его.
- Куда уж хуже, - прошептал Себастьян, в ту же секунду услышав приказ. - Приподнимись!
Он просто не смог не подчиниться этим стальным ноткам в хриплом голосе Джима и послушно приподнял бедра.