Робер принял надутый вид, когда меня так ловко перехватили у него из под носа. Ему пришлось составить компанию молчуну Оливье, все время казавшемуся заспанным.
За трапезой Робер снова поднял вопрос о вервольфе. Ведь истинный охотник должен верить только своим сказкам.
— Как бы то ни было, это отличная охотничья история, — сказала я не без злорадства, глядя на Робера.
— И в лучших легендарных традициях, — добавил граф Дракула. — Это был действительно необычный волк, и легче всего было убить его серебряной пулей. Я пользуюсь только такими. Если хотите, назовите это эксцентричностью. Благодаря ей я имел удовольствие после этого инцидента принимать барона де Руж в своем замке.
Поль засмеялся:
— Вот теперь я не ошибусь: мы встретились где-то близ границы с Молдавией и Буковиной, а замок находится много южнее — в Трансильванских Альпах.
— А я думал, это в Карпатах, — встрял Робер.
— Так и есть — Трансильванские Альпы, это Южные Карпаты, — тихо пояснил ему Антуан, деликатно прикрываясь салфеткой.
Оливье мирно общался с графином, и ни во что не вмешивался.
— Какая же счастливая случайность свела вас на границе с Молдавией? — поинтересовалась я.
— Очень счастливая случайность, — отозвался Поль.
Граф задумчиво изучал содержимое своей тарелки, почти ни к чему не прикасаясь.
— Волк, — ответил он, с удовольствием отрываясь от этого занятия. — Мы охотились на одного и того же зверя. Но мне пришлось выслеживать его немного дольше. Почему-то он не хотел сам пойти мне навстречу, как делал это с другими. И в данном случае приманкой послужил несчастный англичанин.
— Да, этот негодяй совсем зарвался, — жестко пояснил Поль.
— Англичанин? — с ужасом воскликнула Эжени.
— Нет, конечно. Волк.
— Так все-таки волк, а не вервольф? — снова попытался внести ясность Робер. — прошу вас, граф, на кого вы все-таки охотились? Господин де Руж нас окончательно запутал.
— Можно сказать, это волк особой породы — очень сильный и хитрый, нападающий на людей и очень живучий, порождающий о себе легенды и небылицы, который в наших краях вполне официально называется вервольфом.
— Ну, слава Богу, — с облегчением вздохнул Робер, получив объяснение.
Поль и Дракула переглянулись с насмешливым видом.
— А теперь, — воскликнула Амели, — у меня есть отличная идея. Сегодня, вместо обычных шарад, я предлагаю устроить спиритический сеанс!
— Как чудесно! — взвизгнула Эжени, охваченная сладостным предвкушением, не лишенным доли священного ужаса.
— Простите, я не уверен, что следовало бы делать это сегодня, — осторожно заметил граф. Мы снова были в гостиной. Он подошел к камину и как-то по кошачьему смотрел на огонь, не мигая, широко открытыми глазами. И, обернувшись, взглянул на Амели так, как если бы она была всего-навсего мышью. Мгновенье, и это ощущение пропало. Хищник и дичь исчезли без следа, комната снова стала уютной и обычной.
— Почему же именно сегодня? — Амели вопросительно склонила головку набок, томно взмахнув ресницами.
— Осеннее равноденствие. Это время, принадлежащее смерти.
— Смерти? — нервно переспросила Эжени. — Я не…
— Ну, что вы, дорогая, — успокаивающе пробасил Робер, беря ее за руку. — Ведь тем интереснее. Мы же все равно в это не верим. А вы, граф, верите в общение с духами?
— Зачем же мне верить в это? — пожал плечами Дракула.
Мне почудилась в ответе двусмыслица.
Свет был погашен. Горели только несколько свечей. Мы сидели вокруг маленького журнального столика орехового дерева, на котором лежал расчерченный лист бумаги. В центре находились наивные изображения магических знаков — звезды, многоугольники, символы зодиакальных созвездий. То ли они должны были притягивать потусторонние силы, то ли, напротив, оберегать нас от их дурного влияния. Уже довольно долго не происходило ни того, ни другого.
— По моему, все эти духи заснули, — проворчал Антуан. — Может, нам следует вспомнить кого-нибудь поагрессивнее?
— Мне ничего не приходит в голову, — признался Оливье.
Робер хохотнул:
— Поль, придумай-ка нам что-нибудь этакое. Из страшной сказки.
— Не делай этого, — предостерегла я.
— Не буду, — сказал Поль.
Робер торжественно воскликнул:
— Я придумал! Я призываю…
— Молчите, — повелительно произнес Дракула. Но поздно.