Скоро с кухни довольно вкусно запахло пиццей, и у Шныровой забурчал живот. Мне принесли коктейль, а рыбак в Камбодже выловил костистую тварь, клыкастую и пучеглазую, напоминавшую глубоководную барракуду, надо признать весьма и весьма напоминавшую саму Сашу. Шнырова это сходство заметила, но тут же сказала:
– Точь-в-точь бабка Дрондиной. Они ее голодом заморили.
– Как? – спросил я.
– Да на спор. Слушай, эта та еще банда… – Шнырова вернулась к меню. – Ха-ха, смотри, у них тут паста с… чернилами каракатицы… они что, у Дрондиной их позаимствовали… Паста… Ма-ка-ро-хи! Макарохи у них, а не паста!
Шнырова приставила вантуз к кафельному полу и издала несколько булькающих звуков, после чего крикнула:
– Двойной удон мне!
Официантка посмотрела на нас с испугом. Я отрицательно помотал головой.
– Так, так, что там дальше, пельмени… не наелись еще пельменями, надо Дрондиной взять с улитками, она уважает… салаты, салаты… ага, пророщенная пшеница с руколой и моцареллой и микрозеленью… Графин, ты моцареллу любишь?
– С помидорами если, – ответил я.
– Да, нормально с помидорами. А вся эта микрозелень и микроплесень развод голимый, я что, Дрондина, снытью питаться…
И громко добавила:
– «Моцарелла» от слова «мацать»! Это по-испански означает «доить»!
Изучение меню продолжалось.
– Так, что тут еще у нас, закуска «Тотошка»…
Шнырова захихикала.
– «Тотошка»! – восхищенно повторила она. – Мне здесь нравится, Граф! И питание и культура!
Иногда мне кажется, что Шнырова меня никак не младше.
– Хочу «Тотошку»! Девушка, а можно еще «Тотошку»?!
Шнырова с воодушевлением хрюкнула вантузом. А иногда наоборот, кажется, что она третий класс еле окончила. Зачем я «Дельту» починил?
Принесли пиццу. Это была большая пицца и, к моему удивлению, действительно с морепродуктами и их не пожалели, я насчитал пять больших креветок, кальмарные кольца и сиреневого осьминога в центре.
Шнырова протянула мне телефон.
– Сними! – попросила она.
– Что?
– Как я буду осьминога хавать.
– Зачем?
– Ну, сними, тебе что, трудно?
Я взял у нее телефон, стал снимать. Шнырова взялась за осьминога, насадила его на вилку, разглядывала.
– Дрондиха будет обедать, а я ей по блютусу скину…
– Зачем? – осторожно спросил я.
Шнырова недобро сощурилась.
– Я не буду снимать, – я положил телефон на стол.
– Да ты чего! Мне отец позвонил, сказал, чтобы я самую дорогую пиццу взяла, я же должна ему отчитаться?
Я снова взял телефон.
– Осьминог – самое вкусное, тут одни питательные вещества, иди, Тотошка, к маме…
Осьминог был мелкий, маринованный, скорее всего, или из консервов, но все равно – съесть его за раз было довольно непросто. Но Шнырова не любила отступать, засунула в рот целиком и принялась жевать, надувая щеки.
Через минуту подавилась. А я подозревал.
Шнырова покраснела и выпучила глаза.
– Саша, перестань, – попросил я.
– Официантка! – прохрипела Шнырова. – Официантка! Сюда!
Подбежала официантка.
Шнырова пробормотала что-то невразумительное, сквозь сжатые губы выставилось щупальце.
– Что случилось?! – перепугано спросила девушка.
– Он живой, – прошамкала Шнырова.
Щупальце осьминожки описывало восьмерки в уголке рта Шныровой, втягивалось и выставлялось обратно.
Девушка побледнела, шагнула назад в ужасе и пролила на фартук мой молочный коктейль. Шнырова завизжала.
Подбежал повар с тесаком.
– Что случилось?! – перепугано спросил он. – Подавилась что ли?
Шнырова втянула щупальце в рот и сказала:
– Осьминог-то ожил. Вы что, их не прожариваете?
Повар растерянно смотрел на нее.
– Они к нам замороженные приходят, – ответил повар.
– Так вот он в печке и разморозился! – прожамкала Шнырова. – Я его жевать стала, а он как зашевелится…
Шнырова сделала несколько судорожных движений горлом.
Кажется, и повар испугался. Шнырова выглядела нездешнее, в смысле, столично выглядела, возможно, повар заподозрил в ней тайного посетителя.
– Ладно, я как раз люблю сырое, – успокоила Шнырова. – Правда потом в животе буээ, короче… О, «Тотошка»!
К нашему столику подошла старшая официантка с салатом и бесплатным соком для подавившейся. Я думал, что «Тотошка» это иносказательно, но оказалось, что нет. Салат действительно напоминал острую песью мордочку с глазками-маслинами, зубами, выложенными треугольничками из красного перца, уши из чипсов, хвостик из петрушки.