Вот и его дом. Он нажал кнопку звонка. Тишину ночи прорезал резкий металлический звук. Немного подождал, снова позвонил. Затем стал звонить чаще и настойчивее. Никто не открывал. Его, видимо, решили не пускать.
Доведенный до бешенства, с перекошенным от злобы лицом, Иса все звонил и звонил. Но скоро ему это надоело. Он быстро зашагал прочь.
27
Ночь Иса провел у Ибрагима. На следующий день снял номер в «Гранд отеле» на самом берегу Нила. К концу недели, чтобы покрыть непредвиденные расходы и расплатиться с карточными долгами, пришлось взять в банке сто фунтов. Жена Ибрагима по совету мужа сходила к Кадрии и пыталась уговорить ее помириться с Исой, но ничего не добилась.
Исе все было безразлично. Он продолжал играть в карты. Это стало теперь его главным занятием.
— Тебе надо все же изменить образ жизни, — сказал ему однажды Самир, когда они сидели в казино на взморье.
Был полдень. В другие дни Иса в это время только просыпался после ночных бдений за карточным столом. Но сегодня он почему-то встал раньше обычного. Сидя на берегу, он жадным взглядом посматривал на проходящих мимо женщин в купальных костюмах и молчал. Даже не ответил другу. Когда Самир снова обратился к нему, Иса, перебив его, мечтательно произнес:
— Как бы хотелось поухаживать за одной из этих девушек. Знаешь, ведь мне еще не довелось испытать настоящей любви…
— Ты что, хочешь еще раз жениться?
По небу медленно плыли громады облаков, одна причудливее другой.
— Смотри, какие облака, — сказал Иса, не отвечая на вопрос. — Глядя на них, так и тянет помечтать.
— Может быть, поговорим все-таки о твоих делах? — Смотри, эти карты тебя погубят.
— Да защитит тебя аллах от скуки, — с раздражением пожелал ему Иса.
— Работа… вот, что нужно, — отрывисто сказал Самир и ударил Ису по руке: — Мой совет тебе, первый и последний — ступай работать.
На следующий вечер Иса опять отправился к Ибрагиму. Игроки уже ждали его. Он занял свое место и только было начал входить в азарт, как подошел Самир и заявил, что Иса нужен ему по неотложному делу. Иса сделал вид, что не слышит, и продолжал играть. Тогда Самир почти силой оторвал его от стола: не помогли ни шумное сопротивление Исы, ни молчаливое недовольство его компаньонов. В доме Самира Ису ждала Ихсан — жена Самира и Кадрия. Кадрия устроилась в большом мягком кресле и, низко опустив голову, притаилась в смущенном ожидании. Тепло встретив Ису, Ихсан предложила ему сесть на длинную узкую софу рядом с собой.
— Благодарю, я очень рада, что вы пришли… А теперь, — продолжала Ихсан, шутливо показывая на Кадрию, — разрешите вам представить мою дорогую подругу.
Лицо Исы потемнело. Кадрия зарделась, ресницы опущенных век дрогнули. На какое-то мгновение в комнате установилась мертвая тишина.
— Бесспорно, каждая проблема имеет свое решение… — многозначительно заметила Ихсан, стараясь нарушить неловкое молчание.
— Конечно, любое дело можно решить по-хорошему, — поддержал жену Самир и, обращаясь к Кадрии, добавил: — Твой супруг — человек твердый и настойчивый. Сколько ему пришлось пережить, один аллах знает… Но он все вынес и не отказался от своих взглядов…
— Вам, я вижу, он очень нравится… — сказала Кадрия. — Надеюсь, — обратилась она к Исе, — что ты наконец покажешь, как хорошо ко мне относишься.
— Да… да… — смущенно проговорил Самир, — поговорим о будущем, прошу вас…
— Я уверена, — воскликнула Кадрия, — что Ису может избавить от всех его невзгод только работа. Ради этого я готова пойти на любые жертвы и уступки…
— Разделяю твое мнение целиком и полностью, — сказал Самир. — Однако чтобы осуществить эту идею, бесспорно разумную и своевременную, воплотить ее, так сказать, в жизнь, следует как можно скорее уехать с курорта. Хватит с вас августа. Отправляйтесь-ка в Александрию и пробудьте там до конца лета. Это крайне необходимо… и нечего откладывать…
— Если Иса согласен, я готова уехать хоть завтра…
Провожая гостей, Самир говорил Исе:
— В Александрии у тебя будет достаточно времени, чтобы подумать. А когда в октябре вернешься в Каир, немедленно приступай к работе.
Притихшая Кадрия шла рядом с Исой по почти пустынной улице. На усыпанном звездами безоблачном небо улыбалась луна. «Вся эта неземная, разбросанная над миром красота, — думал Иса, — заставляет человека еще острее чувствовать всю горечь его тоски, всю глубину его несчастья».
— Знаешь, у меня поднялось кровяное давление, — тихо сказала Кадрия, — и ты тому виной!