— Наталью ждать не будем, все равно опоздает, — Лариса отвернулась от окна, поправляя на шее изящное колье. Украшение застенчиво поблескивало алмазными искрами, намекая на высокопробное происхождение.
— Ой, какая красота! — Светлана, высокая интересная женщина в ярком фартуке с подсолнухами, курсировавшая между кухней и гостиной, затормозила на повороте. Заинтересовавшись украшением, она даже перестала подпевать рекламной заставке, — Белое золото?
— Да, — похвасталась Лариса, — Олег Петрович подарил на Новый год.
На правах хозяйки дома она еще раз переставила блюда на обеденном столе. Достав из комода пачку белоснежных льняных салфеток, принялась сворачивать в форме папской тиары.
— О! Олег Петрович, — хитро улыбнулась Света, упав в мягкое кресло, стоящее напротив стола. Кресло едва слышно крякнуло, но она не обратила на это внимания. Застряв в эпохе кофточек с люрексом, Света помнила себя на два размера стройнее, предпочитая думать, что лишние наслоения на теле рассосутся сами собой, едва закончатся праздники. — Мне кажется, ему еще сорока пяти нет?
— Правильно, ему сорок два. Пятидесятилетних мужчин не привлекают ровесницы. Им не нужен умный собеседник с тонким восприятием мира. Им подавай стимул, — Лариса выразительно взглянула на подругу.
— Злая ты, Лариска, — полуобиженным-полушутливым тоном заметила Светлана, — если лет шестьдесят, значит, по-твоему, мужик банален и предсказуем, как рулон туалетной бумаги, — увлеченная разговором, она совершенно забыла о кухне и брошенном на столе шейкере.
— Во-первых, я не могу быть злой по определению, — вернулась к салфеткам Лариса, — у меня слишком хорошо налажена личная жизнь. Во-вторых, смотри, что мы имеем. Женщина постбальзаковского возраста, задумываясь о будущем, перекрашивается в блондинку, натягивает кожу живота на лоб, переходит на подножный корм. Ее подгоняет страх остаться на задворках жизни, быть брошенной мужем, уволенной с работы. А мужчина… Самец меняет не себя, а декорации, антураж: молодая жена, спортивная машина, загородный дом, белоснежная яхта. При этом на него, как правило, без слез не взглянешь. Хотя, я согласна, зависит от того, насколько человек себя любил.
— Даже любовь к себе не всегда помогает. Возраст! — филосовски заметила Света.
— Одного не понимаю, — Лариса стремительно седлала любимого конька, — почему мужчины так наплевательски относятся к своему здоровью и внешнему виду? Лет в сорок пять — пятьдесят ставят на себе жирный крест, забывая о близких! Отращивают пузо — комок нервов, входящий в комнату впереди владельца, обзаводятся пивным целлюлитом в самых необычных местах. Я согласна, с лысиной трудно бороться, но они не могут даже пятки пемзой потереть. Это на человеческие ноги не похоже становится. Больше напоминает неизвестную скальную породу, минерал, туф, базальт! Цокают этими наростами и нестриженными ногтями по паркету, как будто на Коньке-Горбунке едут. Кавалеристы.
— Тише. А то Валя расстроится, — Света посмотрела в сторону кухни. — Ей кажется, что ты слишком критична ко всем мужчинам планеты.
За окном сгущались ранние январские сумерки, разбавленные тусклыми кляксами фонарей. Любившая полумрак Лариса щелкнула выключателем изящного светильника в виде цветка на изогнутой ножке в углу.
— С другой стороны, хорошо Вале рассуждать под крылом почти идеального мужа, — продолжила она.
Света задумчиво кивнула.
— У моего уже пенсия на горизонте, романтика только по телевизору, цветы последний раз покупал тете Маше на кладбище, Восьмое марта — оливье под караоке. Тоска! — вполголоса сказала она, рассматривая геометрический рисунок на тапке.
Сочувственно вздохнув, Лариса присела на заваленный подушками низкий диван, стараясь не помять длинную черную юбку.
— Такова проза жизни: цемент любви и доверия рассыпался в прах, «здание» без капремонта покосилось.
В глубине души Лариса гордилась своим решительным поступком, сочувствуя Светлане, колеблющейся между разводом и попытками реанимации семейного союза. Нажитый опыт, книги, работа, друзья создали в голове Ларисы определенную картину мира. Она считала, что на пути женщины встречаются разные мужчины. Одни годятся для создания семьи, воспитания детей. Для них домашний уют, семья важнее партнерши по браку. Такой тапочно-диванный супруг. Они замечательные люди, порядочные мужья, но довольно серенькие мужчины как в постели, так и в отношениях с женой.