— У меня тоже. И если я установлю, что вчера вечером вас в отеле не было, то завтрашний день станет для вас ещё и очень неприятным.
Расставшись с переводчиком, Симош спустился вниз, подошёл к столику администратора и стал ждать, когда он сможет поговорить с серьёзной блондинкой, котор;ан столь официально записала просьбу Готенбаха разбудить его.
— Мне нужна справка, — начал он. — Когда конкретно господин Готенбах ушёл вчера вечером из гостиницы?
— Мы не следим за проживающими у нас. — Взгляд блондинки был неприветлив.
— Жаль. По крайней мере в данном случае. Он протянул ей своё удостоверение. Она мельком посмотрела.
— Я вечером не работала.
— Опять жаль. Никто не мог бы сообщить мне что-нибудь о времяпрепровождении Готенбаха в последние дни?
Следовало установить, был ли переводчик на садовом участке своего шурина вечером в день убийства или нет. Если был, то нужно его попросить описать последние недели и дни его сестры, её отчаяние, нужно, чтобы он заговорил о моральной вине Олафа Люка в её. смерти. Тогда какой-нибудь фразой, необдуманным словом он наверняка выдаст себя. Если, конечно, он убийца.
7
Сон — предатель. На лице спящего Симоша можно было прочесть то, в чём старший лейтенант никогда бы не сознался, — тяжесть усилий, затраченных в течение напряжённого рабочего дня, и отвратительные переживания. Он задремал в кресле. Жена провела рукой по его волосам, и он проснулся.
— Девочка моя! — Симош протёр глаза и зевнул. — Я сегодня чудесно провёл время. Был на берегу Эльбы, на садовом участке, где цветёт осенний безвременник, выпил кофе с одной пожилой дамой, затем побывал в баре и поднялся с господином в его гостиничный номер.
Кристина рассмеялась:
— Столько развлечений, как у тебя на твоей работе, у других людей не бывает даже вовремя отпуска.
С утра в понедельник Симош поручил одному из сотрудников проверить ещё раз алиби Готенбаха, его образ жизни и финансовое положение. Потом позвонил криминалисту. Нужно как можно быстрее исследовать ботинки Дирка Кройцмана. Однако криминалист оказался на совещании.
Симош разочарованно положил телефонную трубку на аппарат, и тут в кабинет вошёл лейтенант Ольбрихт.
— С добрым утром, шеф, — сказал лейтенант весело.
— О том, что оно доброе, не может быть и речи. Да и вообще утро уже кончается. Где это вы пропадали?
— У прекрасной Аннерозе, Я потратил полвоскресенья на её поиски. Это та самая дама, которая оставила на участке Люка безупречные отпечатки подошв обуви тридцать девятого размера. Она сейчас ждёт у двери, когда мы её допросим.
— Сначала доложите, что вы о ней узнали.
— Пять лет назад она была любовницей Рандольфа, соседа Люка по садовому участку. Замужем, работает в садоводческом управлении, имеет четырёхлетнего сына. Семья на вид крепкая, репутация хорошая, претензий по работе нет.
— Что значит — на вид крепкая?
— Это значит, что она замужем уже больше восьми лет, а любовницей Рандольфа была пять лет назад, — пояснил Ольбрихт и добавил: — Такое случается в этом грешном мире.
— Вы разговаривали с Рандольфом?
— Да. Он отрицает, что знаком с прекрасной Аннерозе. «Ты имеешь дело не с шутом гороховым», — сказал я себе и ему тоже. Вот так. Под конец он сознался, но утверждает, что уже пять лет ни разу не видел её. Тут он непоколебим, просто категоричен. Я уверен, лжёт.
— Как фамилия Аннерозе?
— Зайффарт.
— Она знает, о чём я собираюсь с ней говорить?
— Ну, если ей подсказала нечистая совесть…
— Хорошо. Давайте её сюда.
Зацепившись рукавом за ручку двери и тихо, но очень неприлично выругавшись, Ольбрихт пригласил фрау Зайффарт в кабинет и придвинул ей стул:
— Пожалуйста, садитесь.
Симош представился, а лейтенант подошёл к окну, облокотился о тёплые батареи центрального отопления и вытащил пачку сигарет.
— Не желаете?
Фрау Зайффарт покачала головой. Взгляд её был насторожённым. Выглядела она лет на тридцать с небольшим. Крупная, спортивного вида женщина с коротко постриженными тёмно-русыми волосами. Чувствовалась в ней какая-то сила.
— Мы пригласили вас сюда, — начал Симош, — потому что нам нужна одна справка. Вы знаете некоего господина Люка?
— Нет, я не знаю никакого Люка, — ответила она спокойно.
— Я имею в виду соседа господина Рандольфа по даче.
— Никакого господина Рандольфа я тоже не знаю.
Хорошее начало! Симош молчал, ожидая, пока тишина в комнате станет мучительной. Как свидетельствовал его опыт, такое немое сидение напротив сбивало посетителей с толку, они начинали Нервничать, исправляли свои показания, вызванные укоризненным молчанием. Но. только не фрау Зайффарт. Она сидела совершенно безучастно, не обнаруживая ни малейших признаков волнения. И тут вклинился лейтенант: