— Только за что конкретно этот кто-то должен был выплатить ему шестьдесят тысяч марок? — удивился лейтенант.
— Люк мог кого-то шантажировать.
— Но требовать такую сумму?… — произнёс Ольбрихт скептически.
— Всё возможно. После смерти жены Люк оказался в втеснённом материальном положении и вынужден был либо довольствоваться малым, либо добывать деньги нечестным путём. Он ограбил почту, убил почтового служащего и грозил всё свалить на своего лучшего друга, если тот не поможет ему бежать за границу. Ведь ом и к Яне-то прилип, так как чувствовал, что пропадёт, если не откажется от своей лёгкой «красивой жизни».
Лейтенант посмотрел на часы.
— Через полчаса я еду в Берлин к фройлайн Гёрнер. Сегодня она возвращается из Сочи. Надеюсь, она вспомнит гот день, когда познакомилась с Люком в ювелирном магазине.
— Будем надеяться, что она захочет вспомнить. После того, как провела две недели в Сочи со своим женихом.
— Ну, что-нибудь да придумаем. — Лейтенант поднялся, застегнул пуговицу на пиджаке и снял с брюк ниточку. — Я совсем уже привык к аккуратности, — усмехнулся он.
Симош по-прежнему держал в поле зрения всех подозреваемых.
Фройлайн Заниц продолжала работать на почте, никого к себе не приглашала и выходила из дома только за продуктами или погулять с собакой. Она похудела и побледнела, в уголках губ пролегли скорбные бороздки.
Директор Шиффель в последний день освобождения от работы по болезни съездил за город и теперь снова энергично и деловито руководил своим заводом.
Кройцман вёл размеренный образ жизни.
Фрау Зайффарт как будто успокоилась с тех пор, как полиция стала наблюдать за ней лишь издали. Её муж, по всей вероятности, никогда не узнает, как стал отцом. И это хорошо, считал старший лейтенант.
Андреас Билеке колесил на своём грузовике, напевая и болтая. Между поездками он сидел в «Шарфе Экке» и со всеми делился своими идеями.
Переводчик, распрощавшись с группой английских туристов, провёл полдня в Берлине. Здесь он получил группу туристов из Голландии и два дня был с ними в Дрездене. Затем Готенбах намеревался поехать в Плау-эн, чтобы провести вечер в кругу семьи и снова упаковать чемодан.
Обычные будни. Ни один из тех, кто мог оказаться убийцей Люка, не был отмечен каиновой печатью. И всё же кто-то носил на лбу эту невидимую печать.
— Когда зазвонил телефон, старший лейтенант с надеждой подумал, что звонит Ольбрихт из Берлина. Но ошибся.
— К вам пришли, — доложил дежурный. — Молодой человек по имени Андреас Билеке.
— Пропустите.
С шапкой в руке Билеке протиснулся в дверь и подошёл к столу Симоша.
— Добрый день, — протянул ему руку старший лейтенант. — Садитесь.
— У меня мало времени. Я уже в рейсе, просто сделал десятиминутный перерыв, потому что вы очень уж интересуетесь, с кем я поделился своей грандиозной идеей обогащения. Подробно об этом я трепался только в пивнушке. Но теперь вспомнил, когда эта идея пришла мне в голову. Меня тогда только приняли на работу, и две недели я развозил господ начальников, прежде чем мне доверили грузовик. Однажды мы ехали с коллегой Шиффелем, который теперь работает директором и о котором вы недавно спрашивали. Тут меня и осенило, как можно быстро разбогатеть, и я тотчас высказал ему свою идею, не удержался…
— И как же отреагировал ваш пассажир?
Билеке непринуждённо рассмеялся:
— Как любой разумный человек. Принял за шутку.
Снова раздался телефонный звонок.
— Вот и всё. Приветик. — Вилекя направился к двери.
Прикрыв рукой трубку, Симош крикнул ему вслед:
— Прошу вас, никому не сообщайте о нашем разговоре.
— Всё будет в порядке, — заверил Билеке.
Женский голос в трубке произнёс:
— Отель «Нева».
Симош представил себе лицо блондинки с правильными чертами и холодными глазами.
— Он собирался сегодня уезжать.
— Правильно, — ответил старший лейтенант.
— Он остаётся. Приехала его жена.
— Неожиданно?
— Конечно. Пахнет скандалом.
— Они в номере?
— Он уехал на машине.
— На какой машине? — раздражённо спросил Симош.
— А его жена приехала на голубом «трабанте».
— Ах, вот как. Большое спасибо. — Симош положил трубку и отправился в отель «Нева». Блондинка у столика администратора едва заметно кивнула ему, и он вошёл в лифт.
— Что там ещё? — раздражённо спросил женский голос, когда он постучал в номер Готенбаха.
Симош вошёл. Женщина сидела в кресле, положив ноги на кушетку. Её подбородок упирался в грудь. Она предложила Симошу сесть и, слегка приподняв голову, произнесла: