— В общем, мама не выдержала. Любен был уже изрядно пьян, а в такие моменты он становится особенно наглым…
— Наглым?
— А разве сейчас, в вашем присутствии, он вел себя иначе?
— Да, вы правы. Ну и дальше?
— Дальше? Мама, как я уже сказала, не выдержала и выбежала с криком, что не вернется сюда, пока здесь находится мой супруг.
— Среди ночи?
Юлия снова беспомощно и пристыженно опустила голову. И зачем Пирин все время укоряет ее? Что она могла сделать?
— Папа очень разволновался, не случится ли с ней чего плохого. Любен продолжал пьяным голосом произносить издевательские речи. А я уже привыкла ко всему и даже не очень тревожилась.
— Куда она обычно уходила?
— К моей тетке — ее сестре. Любен кричал, что она готова его в ложке воды утопить… Он, кстати, прав — она нас совсем не понимает…
— И я совсем не понимаю! — прервал ее Пирин. — По-моему выходит, что мать и отец для вас ничего не значат?
Ну, уж это чересчур! Все-таки он не судья, а всего-навсего человек, который должен докопаться до истины. В душе у меня шевельнулось не очень доброе чувство к нему. Но когда я с ненавистью посмотрел на Пирина, мне показалось, что он снова еле заметно подмигнул мне. Я подумал: может, это тоже часть его метода, способ заставить их быстрее «раскрыться»?
— Вскоре после ухода мамы Любен вернулся к гостям, и отец спросил меня, до каких пор все это будет продолжаться. Он был ужасно расстроен. Сказал даже, что наша жизнь — хорошая или плохая — впереди, а его и мамина прожита. А ведь он всегда был оптимистом…
— Именно так он сказал?
— Да. И добавил, что дальше так продолжаться не может. Я была в душе согласна с ним, но промолчала…
— Почему?
— Не знаю… Потом он еще сказал, что боится, как бы мы с мужем не стали врагами. Спросил, как и чем мне помочь. Меня все это очень поразило, особенно одна его фраза — что он «воевал со своими» и знает, как это тяжело.
— Значит, не он, а мама была более активным врагом вашего мужа?
— Да.
— А почему тогда он поднял руку на отца?
— Кто, кто поднял руку?…
— Это вы мне должны сказать!
— Я не… не понимаю вас.
— Это не имеет значения. Продолжайте.
Напор со стороны инспектора был столь силен, что Юлия покорно заговорила вновь:
— Не помню, почему мы затронули эту тему, но я сказала отцу, что мы с Любеном очень любили друг друга перед свадьбой и после, даже сейчас, несмотря ни на что, любовь не угасла… Но вдруг отец впервые за все время — он никогда не вмешивался в наши отношения — резко сказал, что, по его мнению, Любен не любил и не любит меня!.. Я только и могла возразить, что, может быть, когда мы отделимся от них, все еще придет в норму… А отец опять резко ответил, что, когда мы отделимся, я увижу наконец истинное лицо моего мужа!..
— Именно так он выразился?
— Да… А я сказала, что Любен не хуже и не лучше других… И я не хочу разводиться… Хочу еще попытаться что-то наладить… Папа, правда, бросил мне: «Вы плюете друг другу в лицо и при этом сохраняете спокойствие». А они с мамой покоя не имеют. Что же было дальше?… Ах, да, Анна заявила, что она сегодня ночью дежурит в типографии, и исчезла со Слави. Любен их не задерживал.
— А где был ваш отец?
— Он снова ушел в свою комнату. Тогда Любен стал приставать ко мне с «нежностями». Он всегда так: напьется, потом извиняется, нахамит — и просит прощения… Магнитофон орал. Любен полез целоваться, сказал, что порвет с Анной… Я честно ответила ему, что не хотела бы его терять. Попросила убавить громкость, потому что папа, наверное, уже лег, а он нарочно вывернул звук на всю катушку. Вот такой он. Я рванулась к магнитофону, он меня не пустил, обнял, началась борьба. Я хотела что-то сказать, он закрыл мне рот рукой… Ив этот момент опять появился отец. Это выглядело не очень тактично, но я его поняла. Мама в истерике убежала к сестре, мы мешаем ему спать, ссоримся, Анна — он, конечно, догадывался о ее «роли» в нашем семействе и ненавидел ее — приходит в гости, в общем, ад…
— Да. И вы — в эпицентре!
— Отец не понял, что происходит, я не виню его… Наверное, он подумал, что Любен хочет меня задушить, и набросился на него, стал кричать: «Ты забыл, где ты находишься!» — и отвесил ему такую оплеуху… Любен даже зашатался от удара.