— Паала всего передёрнуло. Он снизу вверх посмотрел на дверь спальни и сделал Илоне знак подойти к нему поближе.
— Я не хотел, чтобы девочки знали, — намеренно тихо, приглушённым голосом, почти доверительно сказал он. — Ну, словом, обо всём, что связано с моими визитами туда. Да в общем-то, теперь всё равно… А что, разве мы совершили что-нибудь противозаконное?
— Ни в коем случае! — заверила его Илона. — Это ваше частное дело. И ещё раз прошу нас извинить. А бутылку с виски можете забрать у нас в милиции.
— Да что вы! — Паал махнул рукой. — Выпейте сами за наше здоровье.
— Господин Паал, у вас есть автомобиль? — вдруг поинтересовался лейтенант Драбек.
— Есть, А в чём дело?
— Можно нам взглянуть на него?
Паал тотчас же повёл работников милиции в гараж. В гараже стояло даже два автомобиля — «Жигули» и польский «Фиат».
— Откройте, пожалуйста, багажники в обоих автомобилях.
Паал с готовностью снял с гвоздика на стене ключи от машин и открыл сначала один, а затем другой багажник. В обоих рядом с «запасками» среди прочих инструментов лежали аккуратно упакованные монтировки.
— Спасибо, — сказал Драбек и захлопнул крышки багажников.
— Можно и мне кое о чём вас спросить?
— Конечно, пожалуйста… — Илона была уже вне себя от гнева и с трудом скрывала это. Разумеется, недовольна она была только собой.
— Спрашивайте. Что вы хотите узнать?
— Что всё же произошло? — В голосе Паала звучали удивление и недовольство. — Вы что-то ищете?
— Я же вам сказала, произошла ошибка. — В эту минуту Илона готова была со стыда провалиться сквозь землю как можно глубже, хоть до самой Австралии. — Моя ошибка. Всего доброго, господин Паал. — Она вскочила в «газик», хлопнула дверцей, и машина с места рванула во весь опор.
— Дилетант! Приготовишка! Тоже мне, сыщик! — ругала она себя, заворачивая за угол. — Дилетантский синий чулок! Ты понял меня?!
— Понял, — подтвердил Драбек.
— Видно, пора мне уже уходить из уголовного розыска. Перейти в регулировщики и стоять где-нибудь с палочкой на перекрёстке. А может, и туда уже не возьмут!
— Знаешь что? Давай остановимся на минутку! Надо поговорить спокойно.
— Это ещё зачем?
— Останови.
— Автомобиль подъехал к тротуару и остановился.
— Ошибку допустил я. — Драбек закурил сам и предложил сигарету Илоне. — Ты хоть и бросила курить, но сейчас ты нервничаешь. — Он протянул ей горящую зажигалку и широко улыбнулся. — Мужчина из такого богатейшего дома не пойдёт в гостиницу любить свою собственную, законную жену! Он туда пойдёт, если любимая женщина — не его жена.
— Ну, предположим, что это так. И что из этого следует? Нужны мне тайны спальной комнаты твоего Отто Паала! Да провались он!..
— Ну почему же? Это всегда интересно.
— Пока мы расследуем дело об убийстве! Так что обманывает Отто Паал свою законную жену или нет — мне на это наплевать!
— Не совсем.
— И поэтому ты попросил меня остановиться?
— Нет, не поэтому. Мне бросилось в глаза, что этот тип сразу как-то беспокойно засучил ногами, когда мы заговорили о гостинице.
Тут на приборной доске автомобиля замигал сигнал вызова телефона.
— Меня нет! — буркнула всё ещё раздражённая Илона.
Драбек взял трубку.
— Все же просят тебя, — Драбек протянул трубку Илоне.
— Кекеши слушает. Я вне дома, вне работы и вне себя!
— Нашлёпки на джинсовой одежде убитой удалось прочитать, — перебил её голос Коши. — Фирма «Иствуд» и на штанах, и на куртке. «Иствуд» — это западногерманская фирма. Они продают в Венгрию джинсовый материал и модель раскроя, а один наш кооператив под Будапештом шьёт для них. Нам это важно знать?
— Очень даже! — холодно ответила Илона.
— Вообще верно. Оттоне Паал могла состоять в контакте с этой швейной кооперативной мастерской или напрямую — с западными немцами.
— Стоп! Не «могла состоять». Прошедшее время тут не подходит. Почему? Да потому что Оттоне Паал живёхонька и здоровёхонька.
— Значит, она не убита? — переспросил изумлённый Коша. — Правда ведь, какой я проницательный, а? — добавил он и засмеялся. — Была одна ниточка, да и та лопнула?
— Выходит, так.
— Не беда. Пойдём дольше. На убитой венгерское нательное бельё, Сапожки короткие импортные, Но она всё-таки венгерка. Потому что вряд ли какая-то иностранная туристка, приехав к нам, переоделось бы с головы до ног. Даже бельё венгерского производства…
— Маловероятно, но всё может быть. Если она долго находилась у нас и стране, вполне могла носить и венгерское бельё.
— Пошли дальше, Я заехал в швейную мастерскую.
— Молодец.
— Оказывается, работники кооператива имеют возможность и для себя покупать изготовленные ими товары. Но в продажу продукция из джинсового материала у нас в Венгрии не поступала. Немцы всю готовую продукцию увозят к себе и очень строго ведут учёт. До сих пор в Венгрии работникам кооператива было продано только сорок девять готовых костюмов из джинсового материала. Если мы найдём всех женщин, купивших эти костюмы, значит, наш результат равен нулю. А если найдём только сорок восемь покупательниц…
— Ты великий следопыт, Коша!
— Пошли дальше. Я очень скромный, не люблю, когда меня хвалят в глаза. Итак, я ещё раз еду в кооператив — на швейную фабрику. Просмотрю в списке сотрудниц фамилии и адреса этих сорока девяти дам…
— Это ему раз плюнуть, — заметил Драбек. — Любимцу своей матушки.
— Ты слышишь, Коша? — спросила Илона.
— Драбек просто мне завидует! — парировал Коша. — Ну, я поехал? Может ещё застану утреннюю смену. А в два часа пересменка. Придут уже и те, кто работает во вторую. Так что со всеми сорока девятью и поговорю. Или вдруг одной всё же не будет?…
— Усердный мальчик! — пробормотал Драбек.
— Ворчи, ворчи, старый белый медведь, засмеялась Илона. — Ну, успехов тебе, Коша!
Она включила мотор.
— А что, этот Паал в самом деле нервничал или только хотел отвести подозрения?
— Нет, он действительно дёргался. В буквальном смысле слова.
Илона взглянула на Драбека и кивнула. Машина тронулась.
7
Ей приснился удивительный сон. Она шла на паруснике по освещённой закатом глади моря. Закат заливал ярким пурпуром паруса. Потом она сражалась с пиратами, которые пытались высадиться на её корабль, отбиваясь от них почему-то монтировкой. Пираты все как один были одноглазые здоровяки. Илона во сне недоумевала: как она оказалась на паруснике? И откуда пираты? Может, её перенесло в прошлый век? Или действительно существует переселение душ и это, может быть, и есть её предыдущая жизнь? А где же маленькая Или? Где Режё? Почему они не спасут её с этого корабля? Наконец, где пистолет? Пока она рубилась монтировкой с корсарами, принялся звонить будильник. Потом какой-то девичий голос очень скверно продекламировал стихи Аттилы Йожефа. Потом чьё-то небритое лицо коснулось её.
Над ней наклонился Режё, заросший двухдневной щетиной.
— Тебе звонят, я голоден, а дочь твоя заняла третье место на конкурсе чтецов-декламаторов, — улыбаясь, сообщил Реже и протянул ей телефонную трубку.
— Говорит дежурный по управлению прапорщик Торда. Вам срочный звонок из Пилишвёрешвара.
«Наверное, я всё ещё вижу сои, — подумала Илона, но всё же обняла мужа и притянула его к себе. — Хорошо, что ты со мной Даже во сне. Тогда эти корсары не будут мне так страшны».
— Лейтенант Коша просит вас как можно скорее приехать к нему в Пи- лишвёрешвар, на улицу Ракоци, дом 103, на кооперативную швейную фабрику «Новая жизнь». Лейтенант Драбек уже выехал за вами на автомашине.
— Спасибо.
Илона на мгновение зажмурилась. Режё посапывал рядом с нею. Тут на телефон накинулась дочь и потащила аппарат к себе в комнату. По дороге шнур аппарата цеплялся за все возможные предметы, опрокидывая их. Вот полетел на пол будильник, загремел по паркету портсигар Режё. Но Илонка-младшая только усмехнулась и закрыла за собой дверь. В это время в прихожей позвонили. Муж выскочил из постели и побежал открывать, недовольно бормоча себе под нос: