Иван молол кофе и рассказывал о белоснежных дворцах Монако. Полина смотрела, как вращается ручка и поблескивает медная крышка кофейной мельницы, слушала потрескивание зерен в ней и думала: “Почему же я такая отмороженная корова? Как было бы хорошо поселиться в этой квартире и молоть по вечерам кофе. А вот в тот угол я поставила бы большое мягкое кресло, а над ним приладила бы светильник...”.
Иван сварил кофе, поставил на стол две чашечки с дымком, две приземистые толстопузые рюмки и одну неземной красоты бутылку, полную сочного цвета темно-янтарной жидкости. Полина подняла на Ивана вопрошающие глаза.
- Да-да, - откликнулся он, - конечно, это нечестно, на дегустации коньяк к кофе не прилагался. Но мы же сделаем вид, будто ничего не заметили, правда?
- Правда, - со вздохом облегчения кивнула Полина. - Наливай!
- М-м-м! - сказала она, пригубив коньяка. - Кофе, несомненно, получился превосходным!
Когда бутылка опустела на треть, Полина тряхнула кудрями и расправила плечи. Через две рюмки она задорно рассмеялась в ответ на реплику Ивана об остывшем, так и не попробованном кофе. К середине бутылки она беззастенчиво блестела глазами на собеседника и перебивала его репликами, которые хотела, но не могла произносить еще час назад. В три четверти второго Иван зажег свечи в настенном канделябре над столом. Полина порхала с темы на тему. Она представлялась себе легкокрылой бабочкой, гибкой нимфой, пышногривой дикаркой. Вопрос – насколько она соответствует Ивану – больше не занимал. За пару рюмок до конца бутылки Полина вытянула на столе руку ладонью вниз. Иван, чуть улыбаясь Полине, накрыл ее руку своей. Они потянулись друг к другу и ушли в спальню, так и не допив коньяк, не попробовав кофе.
На просторе двуспальной кровати Полина ласкала, стонала и вскрикивала. Она выгибала спину и отворачивала лицо. Она закидывала вверх руки и извивалась. Она впивалась губами и трепетала по чужой коже пальцами. Она щекотала языком и волосами. Она наверняка смогла бы положительно оценить свои собственные ощущения, если бы не была так занята обеспечением правильных ощущений другой стороне.
Потом она на несколько часов заснула, а проснувшись засветло, увидела затылок Ивана, его локонами рассыпавшиеся по подушке волосы, плечо, не прикрытое одеялом. Полина перевернулась на спину и несколько времени ровно дышала в высокий потолок. После чего тихонько встала, оделась и ушла. Сонная вахтерша (это в Париже консьержки) проводила ее недобрым взглядом и у самой двери окликнула:
- Эй, из какой квартиры?
- Не ваше дело! - огрызнулась Полина, не оглядываясь.
Прислонившись головой к тряскому окну в автобусе, она ехала домой и думала: “Ну, опять, ну и что”.
- А по поводу синего шарфа я тебе расскажу... - обратилась к Алене трубным нетрезвым голосом Галя.
Но Чуча была настороже и перебила ее:
- Хватит уже про шарфы! У нас Полина не рассказала еще про своего лучшего мужчину!
- У ее лучшего мужчины тоже есть синий шарф? - спросила Галя и села на свое прежнее место.
- Не знаю, - ответила Полина. - Может быть. У него вообще много чего есть: фотостудия, машина, шофер, квартира... Может, и синий шарф есть. Но вчера, когда мы ходили на закрытую вечеринку в кофейню “Монтесума”, на нем был прекрасный черный костюм, гастук-бабочка, широкий светлый плащ и чистые до блеска туфли. Шарфа не было.
- О как интересно! - воскликнула Чуча. - У него есть фотостудия?
- Да. И он миллионер. Правда, рублевый, но все-таки... И он упоительный красавец: высокий, плечи, бедра. - Полина руками изобразила широту плеч и узость бедер. - Глаза – как нарисованные, волосы до плеч... Я в детстве таким представляла себе Арамиса. А главное, есть в нем мужская независимость, мужское бесстрашие, которое когда различаешь, то понимаешь: закрепиться бы возле этого мужика и беспокоиться больше ни о чем не придется. Он сильный.
- Гм. И как зовут это чудо? - спросила Чуча.
- Иван.
- Что, тот Иван, который был с нами в “El Patio”?!
- Ну да.
- Тот Иван, который доставил тебя к Варягу, когда ты где-то напилась?
- Тот самый.
Тут уже и Галя с Аленой напружинились.
- Я помню, он был как-то невообразимо прекрасен, - сказала Алена.
- Обалденный мужик, - согласилась Галя. - И у тебя с ним что-то вышло? - недоверчиво спросила она Полину.
- Что-то вышло. - И Полина скромно опустила глаза. По этому выражению лица каждый мог вообразить себе что угодно. Полина надеялась, что ее подруги станут фантазировать в правильном направлении, и судя по их поджатым губам, надежды ее оправдывались.