- В фигуральном! Я собираюсь дискуссивно развенчать и уничтожить тебя как носителя чуждых идей.
- Я диссертацию писать тоже не хочу, - сказал Варяг. – Но потрындеть со всеми вместе – это завсегда удовольствие. Тем более, что Чуча обещает такой интеллектуальный движняк. Только небольшая поправочка. Давай-ка встречаться у нас, здесь. Катюша будет рада организовывать антураж для заседаний.
- Словом, - резюмировала Алена, - хочет этого Полина или нет, бригада Интел-тимуровцев собирается у варягов раз в три недели и, нравится это Полине или нет, помогает в меру сил. Явка строго обязательна. Левушка, ты молодец.
Все (и Полина) согласились, что он, действительно, молодец.
Левушку вообще ценили весьма высоко – за годы существования общества он неоднократно демонстрировал ум, честь и совесть. Более того, с годами уважение к нему лишь росло, ибо поступки, ранее не вызывавшие понимания и одобрения, по прошествии лет переосмыслялись, переоценивались и также зачислялись в актив.
Например, Левушка прежде других оставил попытки доказать всему миру свою неподражаемость, переосмысливая чужую гениальность. Он встал с заваленного книгами дивана и отправился избавлять людей от проблем с электричеством, сменив должность нештатного гуманиста и мыслителя на должность штатного электрика при ЖЭКе.
Общество, состоявшее тогда из студентов, озабоченных чем угодно, кроме заработков, было шокировано подобной социальной добропорядочностью. Не успело оно справиться с первым шоком, как Левушка преподнес второй.
На его диване не всегда валялись одни только книги. У Левушки светлые – от слова «свет» - глаза, пушистые темные ресницы, русые кудри до плеч и сложение древнегреческого атлета. Он охотно отзывался на призывные взгляды, - таких взглядов бросалось ему множество. Однажды, пару месяцев спустя после того, как он обзавелся трудовой книжкой, ветер страсти занес к нему в постель темноволосую Галю. Когда первый порыв этого ветра утих, на несвежих простынях появились недвусмысленные красные пятна. Галя не захотела отнестись к потере девственности с легкостью, как тогда в обществе было принято. Она поклялась Левушке в вечной любви, убедила его, что он также любит ее, и пообещала прекрасную семейную жизнь. Левушка не стал ломаться, все признал и через месяц женился. А Галя стала с высокомерием поглядывать на прочих дам, не сумевших превратить своих первых мужчин в первых мужей. В том, что все этого хотят, Галя никогда не сомневалась.
В обществе же добропорядочным тогда считалось стремление к абсолютной свободе, поэтому поступок Левушки восприняли с горечью.
- Вчера вечером заходил к Левушке, - повествовал Варяг. - Он в трениках ковырял старый радиоприемник, Галка в халате жарила котлеты. Она ему: «Лёв, там в туалете бачок что-то течет, ты б посмотрел». Он ей: «Обязательно, солнышко… Ты, кстати, не видела пассатижей? Куда-то я их задевал». А она: «Ах, посмотри, в тумбочке для обуви… Ах нет, я сама посмотрю!». И тапочками – шварк-шварк-шварк – в прихожую. Там чего-то шурш-шурш и – шварк-шварк-шварк обратно. Самодовольно: «Вот твои пассатижи, милый! Ой, чуть котлеты не подгорели!..». Выдержал я этого диалога пятнадцать минут и ушел.
- Ужас! – сказали все.
Кое-кто пытался его спасти, и добропорядочность Левушки как мужа неоднократно подвергалась испытаниям – чаще всего со стороны Чучи.
Потрясающая собственница, Чуча имела строгую уверенность: если мужчина однажды ночевал в ее постели, значит, он до конца жизни сохранит к ней, Чуче, трогательную привязанность. Поэтому ко всем мужчинам она обращалась слегка снисходительно – к одним, потому что они уже ночевали у нее, к другим, потому что они потенциально были способны на это.
Левушку она не то чтобы сильно выделяла из массы остальных, но он был первым, кто ночевал в ее постели, всегда был с ней ласков и безотказен, - стало быть, сам отчасти виноват в том, что Чуча подсознательно оформила его себе в пожизненную аренду. Когда на арендованной территории поселился кто-то другой, Чуча, понятно, как человек нежадный восприняла это субарендой, которая никоем образом не лишает арендатора права пользоваться время от времени (а точнее, когда заблагорассудится) этой площадью тоже. И для нее стало большим (чрезвычайно неприятным) сюрпризом открытие, что площадь – это, оказывается, никакая не площадь, а самый что ни на есть настоящий хозяин жилья. И никакой аренды он ей, Чуче, не давал. И тот другой (другая), а вовсе не Чуча, им теперь воспринимается как равноправный совладелец дома.