Пока Чуча рассказывала Нелюбову, какой Доктор Глеб подлец-подлец, Алена, не дыша, сидела подле означенного подонка, не вспоминая, что где-то у нее есть подруга, которая, возможно, не будет очень довольна Лениным поведением.
Прошло месяца три, и Алена поняла, что Чуча, оказывается, не просто недовольна, а смертно на нее обиделась. Алена открыла это для себя в тот момент, когда впервые ощутила потребность пожаловаться кому-то на невнимание Доктора Глеба, проявлявшееся в последнее время все чаще и чаще.
- Ну ты хорошааа! – протянула Чуча в ответ на Аленину речь с предложением о примирении. – Давай, говорит, помиримся, чтобы я могла тебе пожаловаться на мужика, которого я у тебя увела!
- Чученька! Я не уводила! Разве ж таких, как Глеб, уводят? Такие сами идут куда хотят и когда хотят…
- Пусть так! Но когда он пришел к тебе - зачем было принимать?
Алена опустила плечи.
- А разве можно было не принять его?
Вид у Алены был обреченный на потерянность, а сердце у Чучи не каменное.
- Ну ладно, тоже мне Лариса Дмитриевна… Не такое уж оно сокровище, твой Глеб. Чего он там еще натворил?
Но ни разу доселе, да и после того никогда не случалось, чтобы советы одной женщины помогли другой удержать мужчину. Кто знает, в чем дело, может, точность исполнения хромает, может, советы не те, а может, мужчина просто не желает, чтобы его удерживали… Так или иначе, но только Глеб в скором времени покинул Алену, перед этим с ней объяснившись.
- Ты славная баба. Дело не в тебе. И не во мне. Виноватых нет. Мне так же, как и тебе, досадно понять, что это ошибка…
- Досадно? – тихо переспросила Алена.
- Конечно.
- Ты с самого начала знал, что так будет?
- Ничего я не знал. Спрашивать меня об этом – значит, подозревать в просчитанной подлости. Я не подлец. Все по-честному. Нам было хорошо, правда? Но наше хорошо закончилось, и продолжать не получится.
- Это твое «хорошо» закончилось, не мое…
- Не обманывай себя. Ты не можешь чувствовать себя хорошо, рядом с мужчиной, который хочет уйти. А я не могу делать вид, что не хочу уйти.
- Не могу, не хочу… Это ужасно. Это просто ужасно, Глеб.
- Ничего ужасного, поверь. Не надо делать драмы из чернового эпизода глупой юности. У нас все еще впереди…
Услышав про «черновой эпизод», Алена зарыдала в голос. Доктор Глеб приготовил ей успокоительный отвар из трав, и если бы она не прогнала его сама, наверное, предпринял бы все меры по ее реабилитации (посещения психологов, трудотерапия под наблюдением врача, расслабляющие массажи, душеспасительные беседы и тому подобные вещи).
- Если бы я захотела, он организовал бы ночные дежурства у моего изголовья, - говорила потом Алена, и Чуча не могла понять, с грустью это было сказано или с гордостью. Очевидно было, что Алена еще долго надеялась вернуть Доктора Глеба в свою жизнь, а он, долгое время оставаясь «ничьим», согревал этим ее надежды. Надежды рухнули в тот момент, когда Алена увидела, как Глеб укутывает в свой свитер Полину. Это случилось на одной из майских вылазок, и в темных оврагах, окружавших палаточный лагерь, стояла вода. «Боже, какими мы были наивными!» - подумала Алена, наблюдая заботливый взгляд, направленный не на нее, и едва обозначенную улыбку, предназначенную не ей, и точные мягкие движения рук, которые желали согреть другую женщину… Алена пошла искать Чучу, а Полина с удивлением подумала, что, кажется, скоро ей опять будет о чем писать в своем дневнике.
Полина на Доктора Глеба заглядывалась давно. Одно время она опасалась, что не справится с собой и упадет в неразделенную любовь. Однако давние тренировки по непозволению себе влюбляться в харизматичных актеров не прошли даром: Полина смогла вновь убедить себя, что допускать чувства к популярному мужчине - глупо, потому что безнадежно, а безнадежно, потому что ненадежно. Ну в самом деле, никаких же гарантий.
- Интересно, каких гарантий ты ожидаешь? – спросила Чуча, когда они разговаривали как раз о возможности не позволить себе влюбиться без уверенности во взаимности.
- Ну как же… Это можно назвать гарантией приближения. Чем свободнее подступы к мужчине, тем выше гарантия.