Он почувствовал, как Элисса задрожала от его ласк, он еще раз провел языком по ее губе и снова ощутил вкус мяты. Потом отстранился, запоминая тепло и нежность.
Элисса вздохнула, аромат мяты Хантер воспринял как приглашение и не мог отказать. Его язык нырнул следом за языком Элиссы. Хантер целовал так нежно, что девушка, хрипло застонав, обмякла в руках Хантера. Душа его торжествовала, плоть желала. Ему безумно хотелось овладеть ею, заполнить ее всю, до краев своим огнем, но он заставил себя медленно терзать ее рот с таким видом, будто отдавал дань нечаянно возникшей между ними вспышке чувственности.
Как и положено искушенному джентльмену, он играл с огнем.
Сдержанные, но дразнящие ласки Хантера интриговали Элиссу и разжигали в ней страсть, жажду чего-то, что она не могла определить словами. Но знала – это существует.
Язык Хантера ритмично двигался во рту Элиссы, и она интуитивно чувствовала – вот это и есть что-то…
Неизъяснимое, неизведанное удовольствие захлестнуло ее, еще один хриплый стон вырвался из горла Элиссы. Близость Хантера пьянила ее сильнее вина. Она тянулась к нему губами, сама прижималась к его рту, повторяя языком то, что делал его язык, чему она только что научилась. Она как бы кружилась в чувственном танце, и земля уплывала из-под ног.
И поцелуй получился страстным, такого Элисса никогда раньше не знала. Хантер весь горел, снова и снова зажигаясь от ее ласк.
Хантер что-то пробормотал возле губ Элиссы, а в ответ получил белозубую улыбку. Она ухватила его нижнюю губу зубами, и от такой ласки из его груди вырвался стон.
Элисса тут же отстранилась.
– Я не хотела… – начала она.
Но не закончила. Хантер впился так сильно в ее губы, так глубоко засунул язык и целовал, будто желая пронзить ее насквозь.
Сперва Элисса просто уступала телу Хантера, потом сама начала обнимать и прижиматься теснее, испытывая жажду близости с такой силой, что ее трясло.
Но как бы она ни корчилась, как бы ни прижималась к Хантеру, она не могла добиться близости, которая удовлетворила бы страстные позывы ее плоти.
То же самое происходило и с Хантером. Он сгорал от желания, его тело затвердело, а губы почти посинели от попыток через поцелуй проникнуть в нее. Его руки переместились с плеч Элиссы на бедра, впились в ее ягодицы.
Изумленно и с удовольствием она вскрикнула, а он с новой силой продолжал ласкать ее, и снова она вознаградила его гортанным воплем, вырвавшимся из глубины обмякшего тела.
Когда длинные ловкие пальцы Хантера оказалось у нее на груди, она напряглась, потом, ощутив несказанное наслаждение, задрожала и пошевелилась, как бы приглашая его продолжать, интуитивно чувствуя, что это хоть как-то успокоит ее.
Хантер снова что-то проговорил. Никогда в жизни он не имел дела с женщиной, которая бы так жаждала его и подходила ему по силе чувственности, с такой страстью требовала его ласк.
Понимая, что останавливаться не стоит да он и не хочет этого, Хантер принялся расстегивать пуговички на лифе платья, и пока он трудился над ними, не отрывал губ от ее рта.
Когда наконец он расстегнул последнюю пуговицу, ему в лицо пахнуло сильным ароматом розмарина.
Как будто пламенем.
Хантер застонал. Ему хотелось целовать соски, поднявшиеся от его прикосновения, но он никак не мог отстраниться от губ Элиссы.
В глубине сознания Элиссы мелькнула мысль – ее платье расстегнуто, корсет в беспорядке, а руки Хантера гладят ее нагую грудь.
Но нагота не беспокоила ее. Единственное, чего она желала, – чтобы на призывы ее тела Хантер отвечал успокаивающими и одновременно возбуждающими ласками. Наконец Хантеру удалось оторваться ото рта Элис-сы. Аромат розмарина окутал ее лицо, он вдохнул его, благословляя, и припал к нежнейшей на свете груди.
Прохлада лунной ночи, освежившая разгоряченную кожу Элиссы, доставила удовольствие.
А губы Хантера снова унесли ее в рай страсти.
Хантер чувствовал, как ночь превращается в костер. Ничего больше не хотел он в своей жизни, как немедленно освободиться от напряжения – кинуться в самое пекло и сгореть в пламени. Никогда раньше не испытывал он подобного, но мечтал всю жизнь.
И вот оно, здесь рядом, у него в руках. И жжет.
Этот огонь несравним с тлеющими угольками близости с Белиндой.
Воспоминание о жене окатило его как ушатом ледяной воды.
Грубо выругавшись, Хантер поставил Элиссу на ноги, она споткнулась, как сомнамбула, и еще теснее прижалась. Он отцепил ее руки у себя на шее и вытянул их вдоль ее тела.
– Хантер?
У Элиссы кружилась голова, и голос прозвучал нерешительно. Белые груди и жаждущие соски переворачивали нутро Хантера.
– Черт побери!
Он испытывал презрение к себе и к Элиссе, бессовестно совращавшей его, к собственному телу, легко поддавшемуся простому кокетству.
Когда Хантер еще раз потянулся к Элиссе, она снова обняла его за шею, подняла лицо, желая поцеловать. Он резко отвернулся и убрал ее руки.
– Достаточно, – сказал он.
Элисса хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.
– Застегни платье, пока никто не увидел из барака, – сказал он.
Смущенная, растерянная, Элисса круглыми глазами смотрела на Хантера. В лунном свете они были чистые и холодные, как зимнее небо.
– Я не понимаю, – прошептала она.
Нетерпеливо выругавшись, Хантер натянул корсет на грудь Элиссы, задел соски, и у него снова перехватило дыхание.
– Х-хантер? – хриплый шепот Элиссы искушал Хантера, он не мог видеть без страстной дрожи атласную кожу и торчащие груди. Резкими движениями он принялся застегивать платье.
– Развлечения окончены, – объявил он резко. – Опытная маленькая кокетка сумела одурачить меня при свете луны.
– Я не…
– Черта с два – нет! – грубо перебил Хантер. – Тебе нравится, когда тебя тискают, целуют грудь. Невинная девушка никогда бы не разрешила.
Краска бросилась в лицо Элиссы, что было видно даже при лунном свете. Она посмотрела на лиф платья, на длинные пальцы Хантера, возившиеся с пуговицами. Ноги девушки подкосились.
– Со мной никогда такого не было, – проговорила она. – Ты первый, сам знаешь.
– Не трудись, не пытайся обмануть, что я для тебя не как все. Я не мальчик, нечего мне лгать.
Смущение, разочарование, раздражение вытеснили желание. Элисса уперла руки в бока.
– Почему ты не хочешь выслушать меня? – с вызовом спросила она.
– Говори потише, если не хочешь устроить бесплатный спектакль для обитателей барака.
– Ты ведешь себя так, будто я начала, – горячо прошептала она. – Ты начал. Я и понятия не имела, что ты… что я… что мы… Проклятие!
– Охо-хо! – равнодушно пробормотал Хантер. Он застегнул последнюю пуговицу и, довольный, отступил на шаг.
– Я знаю, такая кокетка, как ты, может удивиться, – грубо заявил Хантер, – но некоторые мужчины нисколько не заводятся от мягкого тела девушки, какой бы опытной она ни была в любовной игре.
– Мой «опыт» – только от тебя, от урока, который ты мне только что преподал.
– Ну неужели ты хочешь сказ-а-ать, – протянул Хантер, – что я настолько неотразим, что ты запылала всего от нескольких поцелуев?
Элисса вдруг вспомнила уроки английских кузин. И мгновенно остыла.
– Я была бы дурой, если бы согласилась с этим, так ведь? Или лгуньей. Ни то, ни другое качество не привлекает мужчин, правда?
– Неужели? Но ты ведь бегаешь за мной, а? – Хантер сжал губы.
– Ты хотел меня, Хантер. – Элисса выразительно посмотрела на его брюки. – И до сих пор хочешь.
Напоминание о том, что он почти не совладал с собой, не подняло настроения Хантера.
– Хотел тебя? – он пожал плечами. – Я хотел просто женщину. А ты оказалась под рукой.
– Я не верю тебе.
– Должна поверить.
– Почему? Это же не правда! Ты не смотришь на Пенни, как на меня, а она женщина.