Немного впереди, справа, торчал ствол ружья, нацеленного из-за валунов и кустов.
Элисса галопом пронеслась мимо, ствол даже не качнулся, направленный прямо на Эба и улавливающий каждый его жест и каждый вздох. Ясно, кто бы ни держал ружье, он не был другом Калпепперов.
«Хантер, он услышал, как я спустилась по лестнице».
И она была благодарна ему.
Но с другой стороны, меньше всего на свете ей хотелось слушать обвинительную речь, с которой, она не сомневалась, на нее набросится Хантер. Она низко пригнулась к шее Леопарда, побуждая его бежать быстрее, но несмотря на страшное желание убраться отсюда поскорее, все же удерживала жеребца на безопасной скорости. Может, она и безрассудная, как считает Билл, но не настолько, чтобы сверзиться с коня на всем скаку.
А вот Хантеру, похоже, было все равно. Он догнал Элиссу еще до границы Лэддер-Эс.
Слепая ярость плескалась в его глазах, Элиссе даже захотелось куда-нибудь спрятаться.
Он не произнес ни слова до тех пор, пока на горизонте не появился дом.
И только тогда Хантер резко направил коня на Леопарда, заставляя пятнистого жеребца остановиться.
– Стой, – холодно велел Хантер.
С откровенным нежеланием Элисса натянула поводья.
– Я думала, что если поговорю с Биллом… – начала она.
– Поговоришь? Так вот как девицы вроде тебя называют это? – перебил Хантер. – Ну что ж…
– …чтобы он понял, в каком отчаянном положении Лэддер-Эс, – торопливо продолжала Элисса, – чтобы он помог или по крайней мере не причинял неприятностей. Я не знала, что…
– Ты, черт побери, ничего не знала, кроме того, что у тебя чешется, а он может почесать, – перебил Хантер.
– О чем ты говоришь?
– Дьявол, – с отвращением бросил Хантер. – Я говорю о молодой девке и ее соседе, достаточно взрослом, чтобы хорошо понимать, что к чему.
– Билл не виноват, что он не может один справиться с Калпепперами, – возразила Элисса. – Боже мой! Даже ты не смог бы одолеть семерых!
Элисса рьяно защищала Билла, а Хантер бесился. Так похоже на бесконечные тирады Белинды в свою защиту. Он как бы снова услышал покойную жену, обвинявшую в своих несчастьях мужа, войну, Техас, детей – все на свете и всех, кроме себя.
– Ты прямо как Белинда! – прорычал Хантер. – Ты совершенно не думаешь о людях, которые от тебя зависят. Единственное, что тебя беспокоит, – твоя похоть, которую надо удовлетворить, а все остальное – к черту!
Элисса, испуганная неожиданным поворотом разговора, заморгала.
– Итак, ты все время бегаешь к соседу, – сказал Хантер. – Рискуя всем, включая и свою глупую жизнь. Но ты можешь хоть прислушаться к здравому смыслу?
– Я…
– Не можешь! – грубо бросил Хантер. – Ты крадешься к нему, а пока вы там катаетесь в траве, Калпеп-перы могут украсть детей и продать в рабство команчам!
Когда до Элиссы дошло, о чем говорит Хантер, волна сочувствия захлестнула ее.
– Хантер, – хрипло сказала она. Но он не слышал ее. Он был в своем прошлом. В аду, видения которого не покидали его ни днем, ни ночью.
– Калпепперы добрались наконец до Белинды, – проговорил Хантер. – И когда они закончили свои дела, я думаю, она была рада умереть. И Тэд, и малышка Эм тоже были рады расстаться с миром – им так не повезло с матерью. Когда я думаю, как Калпепперы тащили маленькую Эм…
– Хантер, прекрати.
Хантер закрыл глаза, молча борясь с собой.
Когда он открыл глаза, то обнаружил себя в настоящем, а не на пепелище прошлого. Он посмотрел на пальцы Элиссы, больно впившиеся в его запястья.
– Не мучай себя так, это не поможет, – горячо заговорила Элисса. – Все кончилось, Хантер. Они умерли. А ты живой. Ты изводишь себя, заставляешь страдать свое сердце, но это бесполезно.
Медленно Хантер сосредоточил взгляд на Элиссе.
– Я не был там, когда они нуждались во мне. Мои дети умерли, а меня рядом не было.
– Мне очень жаль, – прошептала Элисса. – Мне так жаль, Хантер.
И она говорила правду. Ей было жаль его из-за детей, из-за погибшей жены. Из-за его самого.
И себя жаль. Наконец она поняла, почему Хантер противился любви к ней. Не из-за любви к первой жене. А потому, что жена предала его.
Хантер вырвал руку у Элиссы, будто это прикосновение обжигало.
– Перестань бегать к Биллу, – хрипло сказал он. – После того, как я похороню этих проклятых Кал-пепперов, ты можешь делать с ним что хочешь. Но пока – нет.
– Я не Белинда. Я люблю Билла, но не так, как ты думаешь.
Хантер насмешливо скривил губы.
– Я видел Калпепперов, – сказал он. – Еще кто-то был там?
Элисса горела желанием поспорить о разнице между ней и Белиндой, но взгляд Хантера убедил ее – не сейчас.
Может, завтра. Или послезавтра.
Может, когда Хантер станет благоразумнее. Может, к тому времени его глаза не будут такими пугающими.
– Был еще один, – сказала Элисса. Хантер выжидательно молчал.
– Я думаю, он опаснее всех, – сказала она.
– Ты узнала его?
– Нет. Никогда не видела.
– А откуда знаешь, что он опасен?
Элисса с некоторым облегчением выдохнула – лед в голосе Хантера понемногу таял.
– По его позе. Как он замер.
– То есть?
– Ну, большинство мужчин не замирают в седле как вкопанные, они елозят, крутят усы, трогают патронташ или еще что-то делают.
Хантер не двигался, выжидая. Его неподвижность напомнила Элиссе того, другого.
– Он совершенно не шевелился, ну разве что дышал. Не был взвинчен, испуган, агрессивен или кровожаден. Просто… готов.
– К чему?
– Ко всему, что бы ни случилось. Все что угодно он бы воспринял не дрогнув. Как будто ничто не могло бы его тронуть, кроме смерти. Но и смерть ему не страшна. Она его не пугает. Он как ты, когда впервые появился на ферме.
Багл-Бой заржал и натянул уздечку. Хантер не обращал внимания на лошадь. Узнав, что прозевал одного из окружавших Элиссу, он рассердился на себя.
– Но я не видел его, – сказал Хантер.
– Он стоял в отдалении.
– Как он выглядел?
– Он…
Элисса осеклась, потом поглядела на Хантера.
– Ну, он такого же сложения, как ты, и примерно такого роста. Ну, может быть, мне так показалось из-за одежды – он в остатках конфедератской формы и поэтому… похож на тебя.
– Он левша или правша?
– Шестизарядный револьвер в одной руке, ружье – в другой…
Хантер улыбнулся.
– Ничего удивительного, что он не волновался.
– И мокасины, – добавила Элисса.
– Мокасины? – резко переспросил Хантер.
– Да. Мокасины до колен. С бахромой. Как у апачей.
Элисса склонила голову набок, будто ей пришла в голову свежая мысль.
– Вряд ли кто-то еще его видел. Он появился на краю ивовой рощицы, как только рассеялся туман.
– Мокасины с бахромой, – тихо повторил Хантер. – Черт побери.
Элисса посмотрела на Хантера. В его голосе она уловила смесь чувств, и это заинтриговало девушку. Что-то здесь не так… Например, сострадание и уважение, придавшее мягкость голосу Хантера.
– Ты знаешь его? – спросила Элисса.
– Возможно. Хотя мокасины носят очень многие.
– Ну уж и многие.
Хантер улыбнулся.
– Ну я сам, например, когда иду по следу.
– Кто он?
– Если я угадал, ты права. Этот парень не станет волноваться ни о чем, что может произойти в любую минуту. Ни капли.
Глава 16
Этой ночью, после того как все уснули, лестница тихо заскрипела под тяжестью Хантера.
«Черт побери!»
Он подождал, задержав дыхание, прислушиваясь к звукам, – не проснулась ли Элисса и не ходит ли по комнате?
Ничего, кроме собственного дыхания и порыва холодного осеннего ветра за стенами дома.
Он осторожно стал красться дальше, бесшумно вышел через дверь кухни и быстро зашагал к сараю.
Тяжелые тучи повисли над вершинами гор, яркая молния освещала каждый шаг Хантера.
«При таком свете можно читать клейма с тридцати шагов. Вот дьявольщина. Хоть бы буря прекратилась, а небо затянулось бы тучами».