Ладно, утешала себя Женя, продираясь через страницы томных вздохов, надо же на чем-то тренироваться. Заодно и о провинциальной жизни узнаем.
Провинциальная жизнь описана была крайне унылой. Тихая скука, перемежаемая гостями, визитами, пикниками и охотами; чтение романов, вышивка и романтические мечтания. Оброненные платочки, недошитые букеты роз в пяльцах, сплетни, капли слез, падающие на письмо к жениху, в общем, кошмар и тихий ужас. Дойдя до описания неудачной попытки соблазнения — страстные речи, горячий поцелуй и ответная пощечина добродетельной героини, — Женя захлопнула книгу. Потянулась, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— На сегодня хватит соплей. Бедные, бедные местные девушки.
— Почему бедные?
— От такого чтения удавиться хочется, — честно ответила Женя. — Добрый вечер, господин граф, как я рада, что вы обо мне вспомнили.
Открыла глаза, вскочила: граф был не один. Рядом с ним стояла невысокая дама средних лет, чуть полноватая, с редкой сединой в черных волосах, в строгом черном платье. А она-то снова в джинсах… Ну и ладно, раз граф не предупредил ее о гостье, пусть сам выкручивается, объясняя неподобающий Женин вид.
Однако графа вид Жени нисколько не смутил — даже, кажется, позабавил. Узкое лицо осветила непривычно добродушная улыбка.
— Позволь представить, дорогая Эбигейль, вот та самая барышня Женя, о которой я тебе говорил. Барышня — виконтесса Эбигейль фор Циррент, моя кузина. Я попросил ее приехать, поскольку сам я, к сожалению, из-за текущих служебных дел не могу уделять вам достаточно времени.
— А когда может, — слегка насмешливо подхватила «дорогая Эбигейль», — наверняка мучает вас бесконечными расспросами вместо того, чтобы помочь освоиться. Готова спорить, у вас до сих пор нет удобного платья.
— Было бы о чем спорить, — смущенно хмыкнула Женя. — По мне сразу видно, да?
— Платье, туфли, булавки, — начал перечислять граф, — всякие ваши женские штучки, модные лавки, вышитые платочки и прочая дребедень. Кроме того, молодой барышне крайне неприлично жить в доме холостого мужчины без присмотра старшей родственницы или опекунши. Равно как и выезжать в город. Теперь эта проблема решена, чему я искренне рад. Получайте удовольствие, барышня, — он слегка поклонился, — и ты тоже, Гелли.
— О, даже не сомневайся, дорогой братец, — проворковала кузина Эбигейль, — мы получим море удовольствия. Пойдем, деточка, поболтаем. Можешь звать меня тетушкой Гелли.
— Очень приятно, — улыбнулась Женя. «Тетушка Гелли» ей понравилась. Правда, перспектива поездок по модным лавкам не слишком радовала, зато наконец-то она посмотрит город! Сидеть в четырех стенах, развлекаясь благопристойным чтением, надоело уже просто до чертиков.
— А ты, Варрен, постарайся устроить свои дела так, чтобы завтрашний день посвятить только нам.
— Не обещаю, — вздохнул граф. — Но приложу все усилия.
Глава 19, в которой виконт Фенно-Дераль выясняет подробности о загородной прогулке принца Ларка
— Можете оказать мне небольшую услугу? — Фенно-Дераль сплел пальцы в замок и мягко улыбнулся.
Капитан Ланцэ ответил спокойным взглядом человека с чистой совестью и без единого секрета за душой.
— Приложу все усилия.
Капитан явился в кабинет начальника королевской полиции точно в назначенное время. Грент указал ему на гостевое кресло, велел порученцу не пускать никого без экстренной надобности и провел несколько минут, изучая лицо сидящего перед ним человека. Шевалье Дастин ди Ланцэ выглядел моложе своих тридцати. Гладко выбритый, загорелый, русые волосы выгорели на южном солнце до соломенной золотистой желтизны. Карие глаза, уверенная линия губ, чуть вздернутый нос, придающий волевому лицу простоватое выражение. Такие мужчины не слишком нравятся девицам, зато их очень любят умудренные жизнью молодые вдовушки. И женушки, разумеется.
Младший сын небогатой семьи, захудалый провинциальный род, все надежды — на военную карьеру, и оная карьера пока что складывается вполне удачно. Отличился в прошлогодней кампании, в полку на отличном счету, рассудителен, но не труслив. Три удачных дуэли, ранение в разведывательной вылазке. Если так пойдет и дальше — а почему бы и нет? — лет через десять, а то и раньше, быть капитану полковником.
— Недавно в столице?
— Полтора месяца, — спокойно ответил капитан. Пояснил: — Отпуск.
— Немного развеяться, пока полк на зимних квартирах?
— Именно.
Что ж, обычная практика, здесь придраться не к чему. Да и тихо сейчас на южных границах. Хотя, разумеется, если случится вдруг несчастье с принцем Ларком, тишина вмиг сменится грохотом выстрелов и лязгом клинков.
Может, в том все и дело? Варрен предполагает, что у неприятностей последних дней столичные корни, но не стоит сбрасывать со счетов южного соседа. Одар, может, еще и не оправился после прошлогоднего поражения, но удобный момент для реванша уж точно не упустит.
Однако к делу, оборвал собственные размышления Фенно-Дераль.
Разузнать о пари оказалось нетрудно, и он решительно не понимал, почему принц Ларк не пожелал рассказать об этой сумасбродной затее сразу же. Неужели рассчитывал, что не всплывет? При полутора-то десятках свидетелей! Да скорее следует удивляться, почему еще весь город об этом не судачит!
— Говорят, у вас отличная память, капитан Ланцэ. Меня интересует утро того дня, когда ранили герцога фор Гронтеша.
— Понимаю, — кивнул капитан. — Я, признаться, и сам уж думал, что дело нечисто.
Фенно-Дераль вопросительно приподнял брови:
— Нечисто? В каком смысле?
Ланцэ негромко рассмеялся:
— И правда, что это я. Не в том, какой подразумевают фор Виттенц и остальные, кто там был. Я хоть и согласен с графом по части опасности магии, а только зуб даю, на Дубовом острове пошалили люди. Рени фор Гронтеш славный малый, но ему стоило бы оглянуться вокруг и спросить себя, не завелся ли у него враг.
— Полагаю, это не в характере герцога, — заметил Грент. — Он имеет глупость полагать, что все его враги готовы сражаться с открытым забралом. Итак, что же произошло на Дубовом острове? Только, прошу вас, капитан, не упускайте подробностей. Даже самых незначительных.
— Понимаю, — капитан снова кивнул, свел брови и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Значит, так… Мы договаривались встретиться утром, в десять. Я заехал за фор Виттенцем, он попросил об этом с вечера. Мы были на месте за семь минут до условленного срока. Его высочество и герцог фор Гронтеш уже ждали. Сразу после нас заявился Шоррентен, еще кого-то из своих дружков-студентишек приволок, их там только не хватало. Но его высочество не стал возражать. Потому, я полагаю, что спор начался как раз из-за утверждений Шоррентена.
— Каких утверждений? — подобрался Фенно-Дераль.
— Идиотских, как всегда. Второго такого осла свет не видел.
— Капитан Ланцэ, — Грент покачал головой, — я охотно верю, что молодой граф фор Шоррентен — дурак, каких мало, но все же, какие именно его утверждения заставили принца и его порученца заключить столь необычное пари?
Ланцэ озадаченно нахмурился.
— А знаете, я толком и не помню. Что-то о природе магии, кажется. Шоррентен вечно несет чушь, к этому настолько привыкаешь, что уже и не вслушиваешься.
«Несет такую чушь, что уже и не вслушиваешься»… Идеальная кандидатура для того, чтобы вбросить в разговор нужную идею — если эта идея, во-первых, бредова, а во-вторых, важно, чтобы потом никто и не вспомнил деталей. Сам Шоррентен, конечно, не вышел умом для участия в интригах, но это отнюдь не означает, что его можно сбросить со счетов. Безмозглая пешка, которую легко разыграть втемную — вот его роль.