Феликс (неожиданно всхлипнув): Мы с Френсис собирались поехать в Майами как-нибудь в сентябре… Там в это время такие большие скидки… Ступай, Винни. И ты, Марри, ступай. Сегодня я уже ничего не сделаю. Я очень устал.
Оскар: Видите, деловой человек. Самоубийство откладывается. Спокойной ночи, друзья. О новостях я вам сообщу.
Винни и Марри выходят, но тут же просовывают головы обратно в дверь.
Марри: Оскар, чуть что — звони. От меня три квартала. Пять минут — и я здесь.
Винни: Если понадоблюсь — я в Майами. Отель «Меридиан».
Оскар: Вот к тебе-то первому и обращусь. Обязательно.
Винни: И вот еще что. Перед сном забери у него пояс и шнурки.
Оскар: Конечно. И перееду на первый этаж. Сегодня же. И замурую окно в туалете.
Винни и Марри уходят.
Оскар: О, Феликс, друг мой Феликс…
Феликс: Знаю, знаю… Что мне делать, Оскар?
Оскар: Прежде всего, попробуем черного кофе. Тебя можно оставить одного на пару минут?
Феликс: Останься, Оскар, поговори со мной.
Оскар: Пошли на кухню. Выслушаю тебя там.
Феликс: Оскар, я все еще ее люблю. Пусть это паршивый брак, но я все еще люблю ее.
Оскар: Может, горячий шоколад? У меня осталось немного порошка. И пара ванильных палочек.
Феликс: Согласен, мы часто ссорились. Но у нас замечательный дом. Тебе нравится наш дом, Оскар?
Оскар: Хочешь палочки? Ванильные? Или предпочитаешь венские пряники?
Феликс: Чего ей не хватало? Что вообще нужно этим… женщинам?
Оскар: Женщинам — не знаю. А мне нужно знать, что ты будешь пить… Ладно, решу сам. (идет на кухню)
Феликс: Это просто несправедливо, черт возьми! (хлопает рукой по ручке кресла, тут же хватается за шею) Ой, шея! Моя шея!
Оскар (возвращается): Что с твоей шеей?
Феликс (корчась от боли): Нервный спазм. Ударило в шею. Ой! Ой, как болит!
Оскар: Дай, я гляну.
Феликс: Не дотрагивайся до меня! Не надо!
Оскар: Я разотру, тебе станет легче.
Феликс: Ты не сможешь. Нужен специальный массаж. Только Френсис знает, как меня растирать.
Оскар: Хорошо, позвоню, приглашу ее сюда.
Феликс: Нет, нет! Мы разводимся! Она не захочет растирать меня! Ой! Ой!
Оскар: Так ты хочешь страдать? Или я разотру твою глупую шею? (массирует Феликсу шею)
Феликс: Полегче, полегче! Ой! Ой!
Оскар: Я все-таки спортивный комментатор… Расслабь мышцы, черт побери!
Феликс: Не получается. Мне всегда трудно расслабиться. Даже ночью сплю в одном положении. Ой! Ой!
Оскар: Тебе что, больно?
Феликс: Нет, хорошо.
Оскар: И как прикажешь тебя понимать, если ты издаешь одни звуки и от боли и от удовольствия?
Феликс: Оскар, я знаю, я ненормальный. Явился к тебе, всех перепугал. Разве это нормально?
Оскар: Для такой истерички как ты — вполне. (прекращает массаж)
Феликс: Что же ты остановился? Мне так хорошо!
Оскар: Если ты не расслабишь мышцы, я сломаю пальцы. Первый раз вижу человека, у которого даже волосы напряжены. Как твоя шея?
Феликс: Лучше. Теперь спина болит.
Оскар: Ну, знаешь… Тебе надо выпить.
Феликс: Пробовал вчера. Не получается, тошнит.
Оскар: Попробуй еще. (достает бутылку виски, наливает полный стакан)
Феликс: Посоветуй, что мне делать, Оскар? Что?
Оскар: Сначала взять себя в руки. Потом выпить виски. Потом подумать о будущем. Именно в таком порядке.
Феликс: Ты не понимаешь! Без нее я ничто! Ничто!.. Ты думаешь?
Оскар уверенно кивает. Феликс нерешительно берет стакан с виски, опрокидывает его, задохнувшись, умолкает. Оскар быстро протягивает ему бутерброд. Феликс заедает, не сразу обращая внимание на странный вкус бутерброда.
Оскар: Черт возьми, что значит «ничто»! Ты не оригинален. Когда нас бросают, нам всем так кажется. Но ты же человек — мясо, кости, волосы, ногти, шея! Мозги, наконец! Как это ни странно применительно к тебе. Ты единственный в своем роде! Ходишь, разговариваешь, ноешь, скулишь, глотаешь маленькие зеленые таблетки! Посылаешь телеграммы о самоубийстве! Кто может сравниться с тобой, Феликс Унгар?! Царь природы! Венец мирозданья! (наливает еще один стакан) Пей!