– Осторожнее! – жалобно проскулил злыдень.
– Слишком поздно для этого, Шаткошап, – принц приблизился к зеркалу Танатона и взглянул прямо в глаза древнему обитателю города.
– Теперь я вижу тебя, – пророкотал он. – Представься, альвийский владыка.
– Я принц Меза из Аодана Срединных Лугов, последний из своего дома. Бесприютный Странник. И я пришел к тебе в час великой нужды.
– Что же ты ищешь?
– Здесь, в этом свертке, все, что я любил. Все, что потерял.
– Покажи мне, – принц, словно подчиняясь приказу, немедля развернул ткань. – Ах, череп женщины.
– Он самый, – кротко ответил альв.
– Да еще и человеческий. Значит вопрос любовный.
– Как я и сказал.
– Хм, а разве это не тяжкий проступок среди вашего народа любить кого-то не вашей расы? – катофран будто приблизился к поверхности зеркала, заинтересованный ответом Мезы.
– Мои преступления касаются лишь меня. И они не имеют отношения к нашему делу.
– Если ты не расскажешь мне всю правду, альв, я не смогу помочь тебе.
– Как скажешь, – альв оценивающе взглянул на катофрана и продолжил. – Это было серьезное нарушение наших правил. И оно стоило мне дома и семьи. Мои сородичи не особо жалуют людей. Но мне будет проще перестать дышать, нежели разлюбить Элламар. Пять сотен лет назад я встретил ее на границе наших земель. Следовало убить ее, как того и требует обычай. Но в тот же миг, как я увидел ее, она украла мое сердце. Я тотчас влюбился. Как ты и говоришь, катофран, нашим законом запрещено странствовать с теми, кто чужд нашему роду. Мы сбежали и среди ужасов этой эпохи обрели счастье. Правда, длилось оно недолго. Жизни альвов и людей слишком сильно разнятся меж собой, и вскоре пробил ее последний час. Она дожила до седин, а я оставался таким же молодым. И теперь я надеюсь вернуть ее из подземных миров, ибо любви длиною в одну единственную жизнь слишком мало. Во всем просторе Восьми Владений мне ведомо только об одном месте, где можно бросить вызов самой смерти. Здесь, в знаменитом городе Шейдспайр.
Танатон рассмеялся.
– Ты опоздал где-то на тысячу лет, принц. Нагаш решил, что наше искусство претит ему и уничтожил этот город за наше оскорбление его господству.
– И тем не менее, ты все еще жив. Шейдспайр не лишился своей силы. Помоги мне. Как и заведено у Повелителя Смерти, ее душа отправилась в подземный мир ее народа, а моя перенесется в послежизнь, предначертанную альвам. Мы более никогда не сможем быть вместе. Ты должен помочь мне! И я знаю, что ты можешь. Я отыскал твое имя в книге, затерявшейся среди полок давно забытой библиотеки. Я видел множество томов запретного знания, но ни один из них не сторожили столь мощные чары, как тот, что поведал мне о катофране Танатоне.
– Книга, в которой я запечатлел бытие всего Шейдспайра, – воскликнул Танатон.
– И все его чудеса, – вторил принц.
– Должно быть, эти обереги поистине сильны, раз не подпустили Нагаша близко. Повелитель Смерти проклянет любого. Мародеры, явившиеся за нашими сокровищами, совсем скоро познают это, ибо его проклятие лежит на каждой пылинке города. Одними только словами ты навлечешь на себя его гнев, одним своим присутствием в этом месте.
– Если таковой станет плата за мою просьбу, то это не имеет значения. Чья бы злоба не встала на моем пути. И если понадобится бросить вызов смерти, то так тому и быть.
– Тогда дай мне поближе взглянуть на твою возлюбленную. Посмотрим, что мне удастся сделать, – альв поднес череп к зеркалу. – Вот так, ближе. Да, да. Я ее вижу. Приложи череп прямо к самой поверхности. Часть ее сущности еще не выветрилась из него. Однако возвратить ее из подземных миров будет непросто.
– Но возможно?
– Возможно. Но предупреждаю тебя. Эта полужизнь подойдет не каждому. Когда Нагаш явился на нашу землю, мы ждали смерти. Он понимал, как мы его боимся, и придумал нечто иное. Как ты, наверное, заметил, мы не освободились, но застряли меж мирами жизни и смерти, когда город оказался в ловушке между владениями света и тени. С тех пор многие мои сородичи сошли с ума. Кто-то стал почитать Нагаша. Многие застряли в тенестекле, обреченные снова и снова переживать миг нашего рока. Но худшая участь постигла тех, чьи тела разложились – их души оказались заперты в клетке собственных черепов и конечностей. Они бродят по земле – ни живые, ни мертвые, обозленные на свою судьбу. Все еще готов рискнуть, альв?
– Наша любовь оградит наш рассудок. Я прошу тебя, верни ее мне.
– И что же я получу взамен?
– Лишь одно я могу предложить тебе. Верни мою возлюбленную Элламар, и я буду верно служить тебе.
– Сделаешь все, что я скажу тебе, не задавая вопросов?
– Да. Все что угодно.
– А что же твой чудной спутник?
– Лесной злыдень останется со мной, пока не искупит свой грешок. До тех пор он тоже будет верным слугой.
– Тогда ступай вперед, внутрь этого зеркала, вместе с головой своей возлюбленной, альвийский принц.
– Не делайте этого, господин, молю вас. Не оставляйте меня одного.
– Ты должен пройти через него, если хочешь, чтобы желание исполнилось, – настоял катофран. – Моя магия не имеет силы, пока ты далеко от моего зеркала. Присоединись ко мне в сердце теневых земель.
– Что я должен сделать?
– Подбери осколок того черного стекла. Этот подойдет, да. А теперь… вонзи острый конец в грудь, туда, где царит твоя душа.
Шаткошап беспокойно заерзал у него на плече.
– Ох, добрый господин, постойте!
Но осколок уже проткнул кожу принца. Меза закричал от боли.