— Нет. Я приехал с Линдманом, а «Рендж Ровер» стоял на склоне холма. Я думал, что Йерри Петерссон в замке и скоро появится. Но он все не выходил, и мы пошли поискать его.
— Вы не встречали по дороге какой-нибудь автомобиль?
— Нет.
— Ворота были открыты?
— Вы уже спрашивали об этом. Да, иначе как бы мы вошли? Такие ворота не так-то легко открыть.
— А вы не появлялись здесь сегодня раньше? Может, ночью? — спрашивает Харри.
— Нет, зачем? — Лицо Ингмара Юханссона будто усыхает, губы сжимаются, и он смотрит на них подозрительно. — Спросите жену, если не верите мне. Весь вечер мы смотрели телевизор, а потом легли спать. Утром она приготовила мне завтрак.
— Можете ли вы сообщить о Йерри Петерссоне что-нибудь еще, что могло бы быть интересно нам? — задает вопрос Малин.
— Нет, ничего.
— Вам нечего сказать о его делах?
— Нечего.
— Он жил здесь один?
— Да, насколько я знаю. У него не было прислуги. Я слышал, он нанимал рабочих, когда было нужно.
Ингмар Юханссон придает своему лицу выражение, которое должно означать: «Ну хватит вопросов. Я уже все сказал».
— Теперь вы можете идти, — устало произносит Малин. — Но не исчезайте, будьте готовы к новым вопросам.
— У вас есть номер моего мобильного, — Юханссон поднимается.
«Ёте Линдман — одинокий человек», — думает Малин, разглядывая лицо сидящего напротив нее мужчины на фоне белого кафеля.
Одинокий крестьянин, вероятно, он чувствует себя комфортно, только когда работает на комбайне или возится с животными, если таковые у него есть. Женщина, о которой он говорит, Светлана, похоже, скорее мебель в его доме, чем подруга жизни. Линдман рассказал им почти то же, что и Юханссон: как Йерри вызвал их сюда на охоту и что это было неофициальным пунктом соглашения с новым хозяином замка. Добавил, что он, Ёте Линдман, ничего не имел против, поскольку сам всегда выходил на охоту осенью, и это было неотъемлемой частью его фермерских работ.
— Петерссон производил впечатление порядочного человека, — с уверенностью утверждает Ёте Линдман, а потом продолжает: — Печально, что мы нашли его в замковом рву в таком виде. Все было бы хорошо, я уверен в этом. Фогельшё был неприятный тип.
— Кто именно из них? — спрашивает Харри.
— Мы имели дело со стариком, Акселем.
— В каком смысле неприятный? — уточняет Малин.
— Его характер, и потом… он всегда давал понять, кто в доме хозяин, я бы так сказал.
Ёте Линдман умолкает, качает головой, и в его глазах вдруг мелькает испуганное выражение.
— Каким образом он давал вам это понять? — спрашивает Малин.
— К примеру, вдруг резко повышал арендную плату, — быстро отвечает Ёте Линдман.
Малин кивает. Современные дворяне. Все то же самодурство и давление на арендаторов, что и раньше. Но с другой стороны, есть люди, недовольные любой властью.
— Что вы знаете о Петерссоне?
— Не более того, что он вырос в городе и делал бабки в Стокгольме.
— Вы знаете, как он зарабатывал деньги? — спрашивает Харри.
Линдман качает головой.
— Не знаю.
— Он жил здесь один?
— С собакой, насколько мне известно. Что с ней теперь будет?
— Мы позаботимся о ней, — отвечает Малин, отмечая про себя, что понятия не имеет, что делать с собакой, которая до сих пор лает в машине.
Потом следуют вопросы о том, не заметил ли он чего-нибудь необычного по дороге сюда, не встретил ли какой-нибудь машины, не стоял ли на склоне замкового холма «Рендж Ровер», когда он прибыл, не подозревает ли он кого-нибудь и что он сам делал сегодняшней ночью и рано утром. «Я не имею ни малейшего понятия о том, кто бы мог сделать это». «Я был дома. Спросите Светлану». «Вы же не думаете, что это я убил Петерссона? Тогда бы я вряд ли позвонил вам».
— Мы не думаем, что вы каким-то образом причастны к убийству Йерри Петерссона, если это действительно убийство, — отвечает Малин, — но мы должны спросить, чтобы расследовать все возможные варианты и отмести невозможные.
Малин и Харри одни на кухне.
Белый кафель на стенах напоминает женщине о бойне или морге, а туман снаружи, в лесу и на полях, похож на пороховой дым сражений XVII века. Кровь и крики. Отрубленные конечности. Тлен и склизкие грибы под ногами. Люди без рук в серном дыму. Подожженная солома. Безногие калеки, дети с отрубленными ушами. Примерно то же, что Янне видел в Руанде.
— Как ты думаешь, почему дверь была не заперта? — спрашивает Малин. — Ведь у него здесь одних произведений искусства на миллионы.