Витрины проносились мимо меня один за другим, мелькали двери фонари и квадратные, декоративные колонны. Я бежал в небольшую арку, проезд под одну телегу, чёрным полукругом темневший в фасаде одного из домов в самом конце улицы. Мне повезло, в длинной трубе прохода, прорезавшего насквозь чьё-то жилище, хозяева поленились установить надёжную, кованую решётку. За ним лежал небольшой, узкий двор, на который выходили двери дома, выстроенного вдоль одной из улиц, подсвеченные тусклым светом масляных ламп.
И тут котёнок удачи повернулся ко мне хвостом. Двор оказался глухим, перекрытым кирпичным забором колодцем, каменным мешком или точнее ловушкой, в которую я сам себя загнал. Единственным выездом из него был тот тоннель, перед чревом которого я застыл будто каменное изваяние.
Наверное, подобного финала и следовало ожидать, бегать сломя голову по ночному, незнакомому тебе городу. Дело это, как известно неблагодарное. Быстренько отрастить крылья и улететь у меня теперь вряд ли получится. Значит, у меня оставался только один путь - принять бой прямо здесь. Расчехлить оружие и как можно понятнее объяснить Серому: по какой собственно такой причине парням с внешностью второсортного франта не следует связываться с тяжело вооружённым человеком, а тем более гонять его под дождём по разным подворотням.
Я потянулся было к рукояти меча, делая шаг в темноту стены у самой арки. Сказать по правде, я давно и начисто был напрочь лишён комплекса «честного боя» которым страдало множество моих коллег по всей Империи. Вообще многие из правил «Чести» по моему глубокому убеждению, необходимо соблюдать только тогда, когда для твоего оппонента это слово имеет хот какое-нибудь значение.
Конечно, такой подход вполне можно назвать ущербным. Не рыба - не мясо. Знавал я множество товарищей, которые безапелляционно заявляли: «Ты охраняешь свою честь для самого себя, а не для кого бы то ни было ещё! Мужчина должен встречать опасность лицом к лицу, ибо негоже, таким как мы, полагаться на грязные приёмы!» После чего многих находили с ножом в спине и без гроша в кармане.
Наверное по-своему они были правы. Это были установки из блистательного высшего общества, среды что их окружала и воздуха которым они дышали. Вот только никто из них никогда не бывал на настоящей войне. Войне без правил и запретов, хотя многие из них застали последний крупный конфликт и даже учавствовали в боях за наш юг. Освобождали Эберию, воевали в болотах Риведии и штурмовали наскальные укрепления Южной Сальции и ломали копья здесь в Новой Касталонии. То была другая война, сильно отличавшаяся от того что хлебнуло моё поколение на Дальнезападном Фронтире.
Фронтир он как и Рибис - меняет людей. Перековывает убеждения и открывает глаза на истинное мужество и показное жеманство. Он - филиал ада, отражение бездны, в которой демоны пируют в ожидании часа, когда врата нашего мира в очередной раз откроются для их легионов. Там бушует постоянная война, её пламя чувствуется в каждой спокойной улочке и тенистом парке, в чистом поле и глухом лесу. Война всех со всеми: диких гоблиноидных орд с отсталыми городами-государствами, драконьих плутократий с вольнолюбивыми племенами кочевников, королевств псевдолюдей и псевдоэльфов друг с другом и с дварфийскими анклавами. И одновременно волны всей этой бурлящей, неспокойной массы накатывают на границы нашей Империи, пробуя на зуб, коготь, кинжал, меч и копё стойкость и храбрость местных жителей.
Попав на Дальний Запад, ты быстро учишься тому, что мало чести сражаясь по всем правилам чести, найти свой последний приют в глухой степи, в то время как твой враг, уже распалённый пролившейся кровью на полном скаку въезжает в беззащитную деревушку. Остро осознаёшь, что если ты не добил раненного халфлинга, пожалев этого невысокого превдоэльфа с не шибко-то воинственной внешностью, ты своими руками обрек на смерть как минимум десяток простых имперцев. Там ты осознаёшь - что игры в благородство, закончились там, где остались те, кто готов играть по правилам, а любой незнакомец, тем более крадущийся за тобой в тени в первую очередь враг, от победы над которым зависит не только твоя жизнь.
К этому быстро привыкаешь. Теряется лоск цивилизации и блеск присущий бурлящим в обществе идеям гуманизма и в этот момент важно не потерять себя. Не опуститься до уровня обычного пса войны, беспринципного наёмника, но и вырасти из восторженного ещё не нюхнувшего пороха кадета пропитанного рыцарской романтикой, чью голову переполняют идеи стареющих, всю жизнь не вылезающих из штаба, погрязших в балах философов.