Он яростно размахивал руками, осыпая меня оскорблениями всячески работая на публику, ещё двое, активно поддакивали, а обладатель подтяжек степенно молчал, сверля меня буравчиками глаз. Понять, кто является лидером этой шайки, не составляло труда. Одноглазый всё расходился и даже сделал шаг, приблизившись ко мне кидая обычную для отпетых уголовников распальцовку, когда первый поднял руку и остальные тут же заткнулись.
- Кроч - двигай отсед убогий. Развернулся и пшол! - повторил он, зычно втянув воздух носом и харкнув мне под ноги.
Я в упор смотрел на мужика в подтяжках, полностью игнорируя его дружков. Взгляд мой не предвещал этому убогому квартету ничего хорошего. Волна раздражения ко всему этому столь негостеприимно встретившему меня городу потихоньку захлёстывала меня и уже была готова вырваться наружу, даже, несмотря на то, что я прекрасно понимал, что эта лихая компания просто провоцирует меня.
То ли заметив моё состояние, то ли посчитав, что концерт затянулся главный сделал небольшой шаг назад и скалясь в улыбке вновь осмотрел меня с ног до головы.
Вид у меня был, конечно - тот ещё. Полы плаща покрывали брызги светлой, потёкшей под струями дождя глины, крупные размазанные мазки виднелись и на груди где они начали уже подсыхать. На плече, которым я влетел в телегу, осталось несколько крупных, воткнувшихся и успевших набухнуть щепок, ворох опилок и бахрома древесной трухи. С другой стороны плащ оказался вымазан в меловой побелке.
Однако, всё это были мелочи. Принять меня за бродягу или оборванца мог только слепой или полный идиот.
- Ты щё шня не пнял? - пронзительно рявкнул он во всю глотку своим высоким, срывающимся голосом.
- Ещё раз повторяю. - произнёс я самым спокойным голосом на который только был сейчас способен. - Мне нужна комната на ночь. Кто я и что я - не вашего ума дела. Позовите управляющего...
Договорить мне не дали. Вышибалы переглянулись, одноглазый сделал почти незаметный жест рукой. Я замолчал, глядя, как меня медленно берут в кольцо, перемигиваются веки, сжимаются и разжимаются пудовые кулаки. Лица и так не отличающиеся красотой окончательно исказились, превратившись в зубоскалящиеся маски.
Уголовников не смущала торчащая из-за плеча рукоять эспадона. Массивные чаши наплечников, как и кираса выглядывающая из-под плаща, кажется, не вызывала у них ровным счётом никаких ассоциаций.
Алкоголь ли был тому виной или возможно, в невежестве своём они считали себя в состоянии справиться со мной. Я ведь хоть и вооружён, но двуручный меч мне из-под плаща так просто не достать, а догадаться, что у меня, скорее всего, есть ещё какое-нибудь оружие, вышибалы похоже были неспособны.
Вместо управляющего, в ответ на свои слова я получил продолжение спектакля разгоревшегося с новой силой. Ах, как они играли, а я стоял и думал: «Что не так с этими людьми?» Вот нарываются они, так неужели нет у них никакого чувства самосохранения? Ведь ещё немного и вломлю я этим голубцам по первое число. Вот так вот просто - от души. И за длинные языки и за чешущиеся кулаки и за Серую Накидку в придачу. Хотя конечно знать про ново-ина эти товарищи вряд ли могли.
Кстати, а из-за чего они собственно вообще ко мне прицепились? Какими бы они уголовниками небыли, а коли работают в подобном заведении, должны бы понимать, что за такое обращение к посетителям хозяин их по головке не погладит. Я бы понял, если бы эти гуси повстречались мне в тёмном переулке - не было бы вопросов. Но в таверне, при как минимум пятерых свидетелях... Или может быть в этом заведении так принято встречать припозднившихся постояльцев? Традиция такая. Если я потрясу у них перед носом кошельком, что-нибудь изменится?
- Смотрите-ка, какой бродяжка непонятливый попался. Управляющего ему подавай! Карлос, я вот накумекал - а может это и не бродяга вовсе? С какой стороны не посмотри, самый, что ни на есть, настоящий «дворянин». Всю грязь в подворотне на себя собрал вот тебе и «дворянство». - неумело скаламбурил за моей спиной одноглазый.
Вышибалы поддержали шутку дружным гоготом.
- Не. Бери выше Роже. К нам пожаловал граф с помойки! Вишь какой гордый стоит. - высокий и лысый охранник с круглой как шар головой говорил гортанно и рвано.
Новый взрыв хохота сотряс питейный зал. Пирующие в дальнем углу люди и так давно, с интересом поглядывавшие на нас, притихли, ожидая развития событий.
- Вы это, Ваше Благородие - не серчайте. Мы люди маленькие, этикету не обученные. Но можем поучить чему другому!