Раздалось недовольное ворчание. Из-под откинувшегося слева от Вальцека сиденья выглянула усатая голова его напарника.
- Чё там? - тоном ожидающим от жизни любой пакости и ровным счётом ничего хорошего поинтересовался Гомес. - Волки напали?
- Щаз минут через двадцать город будет.
- А-а-а-а... - протянул усатый южанин и ловко выбравшись из люка, уселся на него. Какое-то время он хлопал глазами, прогоняя сон, а затем, подхватив с сиденья неубранный мех с вином, несколькими большими глотками ополовинил его.
- Р-хк-ек! - крякнул Гомез, открыл со своей стороны окно и закурил. - Действительно приехали почти...
- Угу. Значит сегодня - поспим по пански.
- Это если на нас новый маршрут не поставят. - Гомез с блаженным стоном потянулся и зевнул. Вальцек отчётливо услышал, как хрустят его затёкшие кости. - У-пряма по при-ие-е-е-езде!
- Да не должны... Мы как восьмого дня в пути.
- Если не должны - значит, не поставят. - легко согласился напарник. - Хотя когда мы там по графику на базу вернуться должны?
Вальцек достал из вещевого контейнера планшетку с маршрутным расписанием и полистав прикреплённые к дощечке проездные листы передал её Гомезу.
- У нас до двадцать первого дырка. - он вздохнул и покачал головой. - Пять дней простоя.
- Да... за простой денег не платят... - пробубнил себе под нос усатый Гомез.
- А там, надо будет, какого купчишку с купчихой и выводком купчат, в Западную Веронию везти. Из Сомбры кажется.
Гомез скривился. Усатый южанин не любил в своей жизни пять вещей: яблоки, волков, торгашей и детей и всё что с ними связано. На яблоки у второго кучера с детства была острая неприязнь. Беднягу начинало воротить от одного их вида, а уж от запаха так и вовсе выворачивало наизнанку. Из других явных предметов его нелюбви - волки были самыми привлекательными и милыми созданиями. Их хотя бы прикончить можно было! Остальные же, были противны идеологии Гомеза, включавшей в себя здравую долю ничем не замутнённой классовой ненависти и того, что кучер являлся убеждённым холостяком.
- Опять весь салон заб...
На встречу, едва не задев фургон, пронеслась одна за другой пара карет. Ехали они, почти впритирку, поднимая кучи брызг и разбрасывая размокшую, мерзкую грязь.
Лошадки тут же шарахнулись к лесу, норовя подальше уйти с пути своих разгорячённых и не в пример благородных товарок. Дилижанс опасно закачался.
Гомез от неожиданности не успев ухватиться за поручень-скобу, повалился набок, ударившись головой о раму своего окна. Вальцек, бранясь, будто речной грузчик, умело выправил ход и скосил глаза на потирающего лоб напарника, отпускающего в адрес лихачей такие изысканные рулады, что легко и непринуждённо уделал своего старшего товарища.
Разговор стих сам собой. Ещё один поворот и из-за чернильно-чёрных стволов вековых деревьев показались, пробиваясь сквозь пелену дождя огни ночного города.
Глава первая: Пункт назначения
В дилижансе царил полумрак, прорезаемый то и дело всполохами молний. Маленькая круглая лампа, света от которой было немного, закреплённая на потолке обитого непонятным материалом салона, нервно помигивала, отбрасывая рыжие, нечёткие блики на моих ссутулившихся попутчиков.
Стоило начаться ливню, как воздух моментально стал затхлым и влажным. К предгрозовой духоте и запахам пота, добавились новые, присущие общественному транспорту ароматы. Запахло плесенью, сырой грязью и прокисшей кожей, гниющей тканью и размокшей древесной трухой. Откуда-то из-под сидений потянуло застаревшей рвотой.
Дождь непрерывно барабанил по крыше заливая стекла окон, проникал в салон через мелкие щели в обшивке и ручейками стекал к полу, на котором уже образовались небольшие лужицы. Мерный стук колёс сменился неприятными хлюпающими звуками и стонами разъезженных, давно отслуживших свой век каретных рессор. Ровная качка, уступила место хаотичным потряхиванием и рывками, от которых стены фургона опасно кренились, а с потолка сыпалась труха.
Я сидел, как можно плотнее закутавшись в плащ от зябкой, всепроникающей непогоды. Несмотря на неприятные запахи и быстро распространяющуюся сырость, окончание моего долгого путешествия проходило в довольно комфортных условиях. Обычной для почтового маршрута тесноты и давки в салоне не наблюдалось. Дилижанс, рассчитанный на перевозку восьмерых пассажиров, был наполовину пуст. Откидные сиденья, закреплённые на боковых стенках, а так же дверях оставались откинутыми. Семья из четырёх человек, по счастливому для меня стечению обстоятельств, сошла ещё позавчера, в маленьком, обнесённом валом посёлке.