Новых желающих податься поближе к южной границе у станционных смотрителей на наш маршрут не нашлось. К вящему разочарованию обосновавшихся на станции сотрудников частных почтовых компаний кое-кто из пассажиров - а точнее я сам, оказался сведущим в непростой науке почтово-пассажирских перевозок. Доукомплектовать свободное место ящиками полными писем и неким малоразмерным грузом я им не позволил, сославшись на установленные министерством правила, которые я досконально изучил за время своего долгого путешествия. Меня, конечно, постарались не услышать. Частники есть частники. Но короткий разговор непосредственно со станционным смотрителем убедил всех в обоснованности моих претензий. Как результат - не смотря на вопли и угрозы почтовых агентов, экипаж со стоянки отправился налегке.
Поправив сползший плащ, я в который раз окинул взглядом салон. Рядом со мной слегка покачиваясь в такт тряске, сидела женщина лет пятидесяти. Её муж, вместе с ещё одним нашим попутчиком удобно устроился на противоположенном сиденье.
Вместе с семейной парой мы ехали уже более восьми дней, от самой Церестии, столицы Западной Веронии. Супруги, особенно впервые дни нашего знакомства, болтали без умолку круглые сутки напролёт. Что-то обсуждали, вспоминали годы совместной жизни, пересказывали древние легенды и даже читали по памяти красивые древние баллады, общий смысл которых порой полностью ускользал даже от моего пытливого ума.
Мужчину завали Родриге, было ему где-то под шестьдесят, худой, дёрганный человечек, основной приметой которого был рот, постоянно стремящийся расплыться в услужливой улыбке. Больше двух третей своей жизни он проработал картографом в Церестийском отделении Имперского Картографического Общества в чине ничего не решающем, но денежном. Был он к тому же неплохим резчиком по кости, а по совместительству заядлый рыбак - как говорится: «От бога».
За прошедшее с начала нашей совместной поездки время, он много рассказывал об этих своих «хобби» и большая часть разговоров непременно отводилась именно речной рыбе. Из общения с ним, я узнал о ней столько, что готов был хоть сейчас выстругать себе без ножа из молоденького деревца удочку и привязав к ней нитку, идти ловить железную форель на водяного паука. И всё это в протоках безымянной речки, что в трёх километрах от неприметной с виду таверны «Вуэра дэ Виль». А если в этом без сомнений достойном заведении шепнуть его хозяину, что я знаком со стариком Раулем, то меня точно угостят фирменным и очень редким блюдом в виде тушеного под персиковым кремом молочного поросёнка за две трети от стоимости оного.
Сам я рыбалкой по правде никогда особо не увлекался, да и не привлекала меня романтика пустынных берегов, да тихих всплесков в мареве утренних туманов. Однако внимательно слушал и запоминал кое-что из неторопливой болтовни старого картографа. Конечно, съездить в «Вуэра де Виль» отведать тушеную хрюшку мне вряд ли когда-либо случится, но кто знает, может, когда пригодиться знание о том, как без удочки и прочих снастей, поймать себе на ужин какую-нибудь речную рыбёшку.
Супруга Родриге - Марфа оказалась выходцем из уничтоженной несколько поколений назад дворянской семьи. Перебралась она в Церестию лет сорок пять назад, вместе с приютившим её отчимом и теперь владела оставленным ей в наследство хлебным делом. Женщина содержала мельницу, а так же пекарню с небольшим булочным магазинчиком. Первые несколько дней, она то и дело потчевала всех окружающих своей гордостью: крендельками, сушками и пряниками и прочими долгоиграющими лакомствами собственной выпечки.
Из разговоров само собой выяснилось, что чета моих попутчиков держала путь в сельскохозяйственный городок Мёльн, затерянный где-то в глухих лесах Новой Касталонии по неотложному делу. Там в большой и дружной семье успешного фермера, готовилась к родам их любимая младшая дочка. Марфа и её муж, последние несколько дней по очереди переживали за своё чадо. То беспокоились, что это знаменательное событие либо случится до их приезда и они не успеют прочитать над роженицей благословляющую молитву, то пугали друг друга, что что-то как назло пойдёт не так как должно, а затем находили ещё множество других поводов потрепать себе и без того расшатанные в дороге нервы.
Сейчас рокот громовых раскатов, блеск молний и быстро потяжелевший, наполнившийся неприятными запахами воздух разбудили задремавших под вечер пожилых людей. Бушующее за окном ненастье стёрло с их лиц улыбки, а гнетущая, затхлая атмосфера заставила замолчать и нахохлиться. Супруги, ставшие в этот момент очень похожими, хмуро рассматривали грязный, усеянный многочисленными лужицами пол.