- Не... не только ей.
Ниес опять грустно улыбнулась и нежно провела пальчиком по пульсирующей болью полоске вертикального шрама. От середины лба, минуя левый глаз к щеке до уровня крыльев носа.
- Знаю милый, знаю. Это всё Джон Вайт... Твои друзья мне всё давно рассказали. Молчи, ничего не говори. Не стоит он твоих слов.
Умилительный карапуз, слез со своего пуфика и осторожно ступая, подошёл к Ниес, схватив её юбку своими маленькими ручками.
- Мама, Мама! А кто этот Дядя? - голосок был чистый и звонкий.
Эльфа потрепала малыша по платиновым с русым отливом кудряшкам и опустившись перед ним на колени произнесла.
- Поздоровайся. Это твой Папа! - голос Ниес, слегка дрогнул когда она заканчивала фразу.
Малыш внимательно и совсем не по-детски посмотрел на меня, помолчал и произнёс.
- Здравствуй Папа. Ты к нам навсегда?
- Нет, малыш. Папе скоро уже нужно будет идти. - ответила за меня Ниес, потому как моё горло щемило.
Я стоял столбом, в ушах не прекращая, эхом звенели отголоски детского голоса.
- Это хорошо. - рассудительно ответил ей малыш и я вздрогнул от его слов. - Тогда Папа. Когда родится брат, передай ему от меня привет. Он очень важен для всех нас. И сестрёнке тоже! Обязательно когда родится, найди и защити! Сестрёнка сама тебя об этом просила, так что не забудь.
Сказав эти слова, малыш развернулся и забавно перебирая ножками, убежал, скрывшись в окружавшей нас толпе давно покинувших меня людей.
Братику, когда родится... Сестрёнке, когда родится, но её придётся найти и она сама просила... Смысл его слов как-то ускользал от меня.
- Но как...
Ниес, встав и опустив свою платиновую головку мне на грудь, молчала примерно минуту.
- Он не рождённая душа. - ответила она так, как будто этим объяснение хоть, что-то для меня значило.
Но Ниес продолжила, не вдаваясь в пояснения.
- Сегодня он выглядит на четыре года, а вчера меня навещал умудрённый сединами старец вместе с самим Претором. Неделю назад он был статным юношей, а завтра мне вновь придётся менять ему пелёнки.
- А как его зовут... - глядя в ту сторону, куда убежал карапуз, спросил я.
- Его никак не зовут. Он не родился и ты не успел дать ему имя.
- Но как же так?..
- Такова жизнь, дорогой. Что случилось - то случилось. Он не родился и не вырос, он ничего не знает, но ему известно больше чем богам с которыми он водит дружбу. Мне он сказал, что ему не нужно иметь имя, хотя он его знает.
- И он один такой?
Ниес покачала головой и платина волос заволновалась. Внезапно она наклонила голову, как будто к чему-то прислушивалась.
- Тебе пора дорогой. Иди, уже случилось-то, что должно было случиться.
- Но что?
- Господин Эльфордо Реневье Сан Пьеро Мэдрес. - провозгласил на весь зал церемониймейстер. - Наследный барон Мэдрес. Учёный инженариум!
Присутствующие в зале оживились, приветствуя вошедшего. Я повернулся к входу и разглядел смутно знакомое лицо. Слегка удивлённое выражение, худоба, пенсне и стрижка под горшок.
Мужчина, заметив меня, махнул рукой, как будто мы были с ним знакомы. Я повернулся к Ниес, желая узнать: кто собственно такой новый гость. Но моей покойной супруги рядом со мной небыло. Я стоял один в большой центральной зале новоградского дворца герцогской семьи Эмбергоф. Над ухом жужжала назойливая муха.
Нет! Это не муха, это где-то в зале, что-то трещит. Звук был знакомый. Ну, конечно же! Кто-то применил в соседней с залом комнате штурмовой алхимический набор. Неужели на нас напали! Не удивительно, что более расторопные, чем я, военные, коих в зале было, как я помнил не мало, поспешили вывести из здания людей.
Я нахлобучил на голову шлем и вырвав из ножен боевой палаш, а левой выхватил кортик. На миг, мне показалось, что в полу прикрытых дверях промелькнула маленькая, детская фигурка. Ребёнок бежал туда, где по моим предположениям бушевали пары штурмовой алхимии.
Рванувшись вперёд и больно стукнувшись коленом о невысокий сундук с покатой крышкой, стоящий в ногах небольшой, одиночной кровати, я резко остановился. Лицо было влажным. Неужели кровь?
Слизнул языком катящуюся мимо рта каплю, я инстинктивно ожидал почувствовать сладковато-солёный с привкусом железа вкус. Но жидкость оказалась просто солёной, возможно слегка горьковатой.
Слёзы не желая останавливаться, одна за другой текли из глаз, застилая взор мутным маревом. Не было ни всхлипов, ни сдавленных рыданий, ничего такого, что можно было ожидать от потерявшего над собой контроль человека. На душе было не спокойно. Старый шрам, полученный мной на новоградской арене почти десять лет назад, неприятно пульсировал в такт бешено стучащему сердцу. Что со мной произошло? Где я и как попал в это место...