Два ножа, я отбил одним неторопливым движением. Лезвия выбили искры столкнувшись с кортиком и ушли рикошетом в сторону заваленного инженерным хламом шкафа. Третий, отбивать я не стал. Это было бессмысленно. Нож прогудел мимо виска, а левая рука, уже поднимала готовый к выстрелу «Пастор».
Толика крови, отхлынула от губ Серой накидки. По двум простым и незамысловатым движениям, мастер вмиг разгадал секрет моего «Танца Бабочки». Сколь много пользы в бою от скорости или силы, когда противник заранее знает - куда ты нанесёшь своё следующий удар. Попробуй попасть палицей по порхающей бабочке и это кажущееся на первый взгляд медлительным существо, легко увернётся, лишь только взмахнув своим цветастым крылом.
Замшевые полы взметнулись от резкого движения рук, открыв на долю секунды скрытую под ними чёрную кожаную броню с кучей ремешков и перетяжек. Серый, рванулся ко мне, на бегу уходя с линии ещё не сделанного выстрела. Время немного ускорилось, а в руках его как будто из пустоты материализовались два длинных стилета. Острия этих приспособленных для нанесения колотых ран кинжалов, заплясали завораживающий танец, описывая блестящие кольца и восьмёрки вокруг ладоней владельца. Я тоже плавно скользнул вперёд, не видя более возможности использовать своей единственный выстрел.
Мы сшиблись на самой середине комнаты. Винтики, шестерёнки и гаечки, столь заботливо собираемых господином учёным аппаратов не магического принципа действия, весёлыми брызгами разлетались под сапогами далёких от науки людей, решивших в этот предрассветный час забрать жизни друг друга.
Настоящий бой насмерть - не тот прекрасный танец, каким видят его ни секунды, не державшие в руках меч и не смотревшие в глаза смерти юные аристократы. Но и не кабацкая драка, свалка по недосмотру или незнанию воспринимаемая кем-то как особое искусство.
Скорость у Серого была по истине ошеломляющей. Казалось он раза в полтора, а то и два быстрее меня. А ведь я никогда не был медлительным увальнем.
Противник, заняв удобную для него дистанцию боя, обрушил на меня настоящий град уколов, желая навязать мне свой рисунок боя. Постоянно смещаясь неуловимыми движениями то влево, то вправо и тут же уходя вниз, что бы вынырнуть совершенно с другой стороны он пытался закружить меня, прощупывая оборону и атакуя с самых неудобных для меня ракурсов. Сталь звенела о сталь и глухо стучала, соприкасаясь с деревянным цевьём пистолета. Будь у Серого больше пространства для манёвра и не опасайся он получить пулю, пришлось бы мне туго, но «Пастор» был готов к выстрелу и мой визави, видя этот печальный для себя факт, был вынужден бросаться в нескончаемые атаки, надеясь поразить либо меня, либо механизм пистолета.
Поймав окончание очередной серии на лезвие кортика, закрутив протяжку, я умудрился дулом пистолета ощутимо садануть противника по запястью и всем корпусом врезался в Серого. Мужчина тихо крякнул, но сумев удержать равновесие, отпрянул от меня, но тут же сократил дистанцию, не желая давать мне ни малейшего шанса на выстрел и тихонько зарычал, когда уже я в свою очередь скользнул на пару шагов назад.
Наша возня уже совершенно не напоминала ни классический ножевой бой, ни кинжальный который преподают от Новограда до Блистательной Ферты и Лайлера. Со стороны это больше напоминало какую-то странную борьбу, в которой у сошедшихся в поединке противников имелось в руках холодное оружие. Стилет против кортика, второй стилет схлёстывается с пистолетом, руки практически не размыкаются, мешая оружию противника, взгляд борется с взглядом, скорость с тактикой, мастерство с физической силой.
Я уклонился от укола в грудь и кортик прочертил недлинную, но смертоносную дугу от запястья к горлу, освобождая место в сплетении рук для выстрела. Разгадав мои намерения, Серый в очередной раз отбил ствол пистолета в сторону и обойдя его шилом стилета, атаковал предплечье, левой рукой нанося многочисленные быстрые уколы в область груди и шеи.
Он словно оса вился вокруг меня, стараясь найти ту единственную щель в «Танце Бабочки» которая позволит его скоростным атакам получить заслуженное преимущество. Пробиться ему не удавалось, а вот сам он серьёзно рисковал в распухающем рисунке боя нарваться на внезапную контратаку. Я уже давно заметил, что Серый при явном перевесе в скорости и соответствующем моему восприятии времени, не может уследить за всеми ударами. Сказывалось почти идеальное владение обоими руками у моего противника. В то время как для меня пистолет в левой руке был всего лишь продолжением кулака, дополнением к правой руке, чем-то вроде щита, вот только противник видел именно в нём основную угрозу для своего здоровья.