Осенний сумрак.Продолжение.
Осень, сырость и гниль. Сырость и гниль ласковой ядовитостью пробираются к нам в души и умы, и мы, люди, человечество, начинаем потихонечку отсыревать и загнивать, и сгнили бы непременно, если бы не сильнейшая сила обновления, которая действует во всем живом. Сила эта обновляет буквально все: одежду, здания, привычки и вкусы, религиозные догматы и само видение мира вещей.
Человеческое тело полностью обновляется за месяц с небольшим, безжалостно разрушая и поедая старое (это беспощадное уничтожение старого - мудрый закон бытия), оставляя лишь то, что не мешает Жизни.
Вы думаете, я говорю о клетках? Изучить клетку и понять человека, так же возможно, как изучив кирпич, понять предназначение и красоту готического собора. Человек, как личность,
это форма раскроя пазла - за каждой личностью скрывается картина, причем гораздо большая, чем наша манера говорить, думать и действовать.
Осенью очень приятно (когда выпадет теплый, сухой до шершавости выходной) выбраться с компанией приятелей на природу, что-то поделать. В последнее время все полюбили коптить мясо на углях - оно и занятно, и желудкам радостно.
Мы тоже (мы - это старинная, сотни раз протостованная компания друзей-приятелей, еще с институтских времен), подчиняясь общим правилам убивания досуга, приехали на жухлый берег остывающего, темно-синего озера, расположились кругом романтичного мангала, кто как сумел (я занял, подчиняясь неясным требованиям поясницы или по рассеянности, чужой раскладной стульчик, но мне простили), и погрузились в негу безделья и в разговоры ни о чем.
Разговоры в литературе - это диалоги, речь двоих. В кино режиссер может во время любовного лепета Героев вставить щемящую сердце музыку и даже пустить параллельно рассказ тетки Нади о хождении в филармонию на Баха, где все оказалось на удивление приличным и даже туалеты, может он и видеоряд подпустить «под Тарковского» - что-нибудь мудреное, хотя бы и игру отражений - а мы?
Мы обречены на «двоичный код». Он - он. Она - она. Он - она.
Прочел не так давно высказывание мэтра, что, дескать, писать диалоги - проще простого.
Мне - нет. Конечно, если диалог малосодержателен, например:
- Сергей Сергеевич! Сто лет не виделись! Что поделываете?
- Здравствуйте, Петр Петрович! Да все последнее время НТВ смотрю и в ушах спичкой ковыряюсь - такое, поверите ли, умиротворение наступает в душе, от спички-то в ухе, такая благость! Миролюбие просто! Ну, а вы что?
- А я, Сергей Сергеевич, все больше РЕН-ТВ смотрю и в носу чищу. Удивительная это тайна жизни - как это диаметр ноздри точно совпадает с диаметром указательного пальца! Ведь будь палец потолще - порвал бы обязательно, и тогда что? Как жить?
Такие диалоги, конечно, не затрудняют.
Ко мне обратилась Таня:
- Что же ты молчишь? Как ты относишься к нашему тому, к нашему сему? Сейчас, юноши и девушки, блогеры, очень остро говорят о наболевшем, все ищут новых путей, все спорят - а ты? Скажи, что ты думаешь о стране? С кем ты?
Это был вопрос, и я налил себе вина. Вино и откровение - сестры.
- Сказать по правде, я очень одинокий человек в нашей стране. Очень. Страна наша, республика, имеет президентскую форму правления, что нравится, похоже, всем, но не мне. Я сторонник той формы власти, которая установилась в России после свержения монархии и вовсе не из любви к старине.
Президент (заметь, я говорю не о личности, которой я и не знаю, а о должности) в такой стране, как Россия, обречен на доходящую до исступления влюбленность и ближнего окружения своего, и дальше вниз по властной структуре вплоть до пешего курьера департамента образования где-нибудь в дремучей области. Эта любовь - от века в крови русского, даже, если этот русский - татарин.
Мы и царя-то свергли только из-за того, что хотели любить, а невозможно было, невмоготу.
Эта любовь, кстати, часто и не дает ничего толкового сделать.
Вызывает президент (нынешний ли, будущий ли) губернатора и говорит ему:
- Хочу с вами обсудить, что можно и нужно сделать для развития края.
А у губернатора в глазах и мозгах одна любовь и желание приложиться.
И вместо дельной речи, ошалелое: «Не подведу!»
И сидят потом президенты в кабинетах по ночам и думают: «Да есть ли хоть кто-то не ошалелый? Где вы, соратники?»
- Парламентская республика расколет страну на кусочки, - сказала Таня, и мы выпили.
Я продолжил:
- Был один любопытный документ, жаль, сгорел при пожаре недавнем - письмо Петра, императора нашего, Ягужинскому. Дословно я не помню, а звучало как-то так:
«Понеже дело служения Отечеству нашему великого ума и сил требует, а уповать на помощь Божию в даровании наследника толкового, безрассудство есть - что и дело с сыном нашим Алексеем показало, мыслю отказать по смерти государство наше Правительствующему Сенату. Оный же пополнять людьми честными и службой преданность Отечеству доказавшими, а для того учредить из особо заслуживших доверие сенаторов Цензор Коллегию...» и что-то еще.