Изабелла с дочерьми направлялась в свое норфолкское имение – замок Акр, где ее дожидался Амлен. Оттуда они планировали вместе отправиться ко двору на рождественские торжества, но Изабелла решила, что может сделать небольшой крюк и проведать подругу. Ее сын Уильям остался вместе с Иоанном – оба мальчика получали образование, живя в доме королевского юстициара Ранульфа де Гланвиля.
– Я так рада видеть тебя! – вскричала Алиенора, и они обнялись. – И тебя, и всех моих племянниц! Как вы выросли!
Белла в свои пятнадцать лет стала настоящей красавицей. Ее шелковистые темные волосы, заплетенные в косы, высоко подняли и уложили. Такая прическа обнажала изящный изгиб шеи и подчеркивала сине-зеленые глаза, а чистая кожа словно светилась изнутри. Адела и Матильда – одиннадцати и девяти лет – были миленькими и живыми девочками, но слишком юными, чтобы соперничать с прелестной старшей сестрой.
Изабелла улыбнулась в ответ, но как будто через силу.
– Да, выросли, – проговорила она.
– Здоров ли Амлен?
– Да, и он посылает вам наилучшие пожелания – и имбирное печенье.
– Он позволил Белле покрасить его бороду в синий цвет, – объявила Адела. – А после мама сердилась на папу, потому что ему надо было встречаться с королем Франции.
Алиенора переводила взгляд с девочек на их мать. Впервые за много недель и месяцев ее разбирал искренний смех.
– Правда? В синий цвет?
– Это было глупо, – чопорно сказала Изабелла. – Он должен был остановить ее, да и Белла сама могла бы понять, что не следует этого делать. Что подумали бы люди?
– Ничего ужасного не случилось, – возразила Белла. – Мама, ты всегда так серьезна! – Она обернулась к Алиеноре. – Мы наблюдали за тем, как красят ткань, и папа рассказал мне, что давным-давно люди красили растением вайда свою кожу. Тогда я заметила, что у него седеет борода, и он позволил мне покрасить ее кончик. Только и всего. – Девушка бросила на мать непокорный взгляд.
– Нельзя быть такой безответственной, – стояла на своем Изабелла. – Все вокруг смеялись. А твоему отцу пришлось сбрить бороду, чтобы иметь возможность предстать перед королем Франции. Надо думать о последствиях.
Белла сжала розовые губки и склонила голову, якобы признавая себя виноватой. Но Алиенора подметила в девушке независимый характер и даже в чем-то посочувствовала ей.
– Генрих тоже способен на такое, – поделилась она с племянницей. – Однажды он приехал в дом Томаса Бекета, весь заляпанный грязью после охоты, и швырнул на обеденный стол только что убитого зайца. И это было в те дни, когда они с Бекетом еще дружили.
Изабелла неодобрительно покачала головой, а Белла тайком послала Алиеноре заговорщическую улыбку.
– Я уверена, никто и не заметил того, что Амлен побрился, – примирительным тоном закрыла тему королева. – А вы были в Кентербери? Видели Людовика?
Изабелла кивнула:
– Раньше я его никогда не встречала, поэтому не могу судить о том, изменился ли он, но мне показалось, что здоровье у него слабое.
– В чем выражалась эта слабость? – удивилась Алиенора.
– При высоком росте Людовик сильно сутулится, и он очень худой – должно быть, постится много. На ногах едва держался, его придворным приходилось все время стоять рядом с ним, чтобы подхватить, если он пошатнется. Король Франции по виду совсем старик.
Обычно упоминание имени первого супруга вызывало у Алиеноры острую ненависть. Она не могла простить ему отношения к ней и того, что по его вине их блистательный, многообещающий брак распался. Тем не менее бывали моменты более светлые, когда она вспоминала их первые совместные годы. Мальчик и девочка, связанные воедино в угоду интересам других людей, растерянные и испуганные, они сумели найти утешение друг в друге.
– Жаль это слышать, – пробормотала она.
– Его глубоко растрогало посещение усыпальницы архиепископа, – продолжила графиня. – Он плакал, не скрывая слез. Мне показалось, что Генриха это покоробило.
– Людовик всегда был любителем пустить слезу и пасть ниц перед могилами мучеников, – бросила Алиенора. – Думаю, он чувствовал себя обязанным всплакнуть над телом Бекета, хотя рыдания его могли быть вполне искренними. А с дочерью он встречался?
– Да. И остался доволен ее манерами. Она была воплощением благовоспитанности и почтительности. Но до этого он видел ее, когда она была младенцем на руках у няньки.
– И еще она особа женского пола, что для моего первого мужа всегда представляло немалое затруднение, – вздохнула Алиенора. – Он говорил о браке Ричарда и Адель?