— Умерла вскоре после моего рождения.
Сколько потерь!.. Это многое объясняет.
— Да, вам пришлось несладко…
На это Шон молча повел плечами.
— А мои родители живут в Бирмингеме. Я общаюсь с ними в основном по телефону. Младшая сестра замужем за адвокатом, живет в Шеффилде. У них чудные близняшки, мальчик и девочка.
— А почему у вас нет детей? — спросил Шон, пристально глядя ей в лицо.
Недовольная таким поворотом разговора, Терри заерзала на скамейке.
— Я… даже не знаю… Как-то не сложилось…
— Почему? — настаивал он. — Хотели пожить для себя?
— Можно и так сказать… Если честно, Стэнли не хотел с этим спешить. — Терри избегала смотреть в его пытливые глаза. И говорить об этом ей совсем не хотелось. — А вы? Ведь у вас тоже нет детей. — Она подняла глаза. — Или есть?
Шон улыбнулся.
— Насколько я знаю, нет.
— Моя сестра Бетси с детства мечтала о детях. Сколько ее помню, вечно она играла в дочки-матери. И всегда говорила, что у нее будет «две детки» — мальчик и девочка. Бетси — настоящая женщина, вся в маму.
— Похоже, у вас было хорошее детство?
— Очень хорошее! Родители у меня замечательные. А вам, наверное, не слишком повезло…
Шон снова пожал плечами, но глаза оставались мрачными.
— Отец с мачехой не больно ладили. Не знаю, зачем они вообще поженились. Насколько я помню, после двух лет совместной жизни они почти не разговаривали друг с другом и никуда не ходили вместе. — Он усмехнулся. — Как в той пьесе, одиночество вдвоем…
— Так вы, оказывается, не все проспали? — улыбнулась Терри.
— Просто название запомнил, — подыграл ей Шон и, посерьезнев, продолжил: — Они были такие разные… Как день и ночь.
Прямо как мы, подумала Терри, и по спине у нее побежали мурашки.
— А мои родители совсем другие, — сказала она. — У них такой брак, о котором можно только мечтать. Они прожили вместе тридцать пять лет и до сих пор любят друг друга.
— Я никогда не верил, что так бывает. Во всяком случае, я такого не встречал. Мой старик и дома-то никогда не бывал.
— Вот если бы вы увидели моих родителей, то сразу бы поверили! — убежденно сказала Терри и представила себе, как приезжает с Шоном к родителям. Причем на его «харлее»…
— И у вас с мужем тоже был идеальный брак, да? — не сводя с нее глаз, спросил Шон и, потянувшись к пакету, достал соленый крекер.
— Нет. Я бы не сказала… Мы со Стэнли были скорее добрыми друзьями. Понимаете, как бы это сказать… — Терри потупилась. — Нам было удобно друг с другом. Поэтому мы и поженились. Раньше я этого не понимала, но теперь, когда его не стало, вижу, что это так.
— Вы хотите сказать, что не любили мужа?
— Любила, — грустно ответила Терри. — И иногда все еще по нему тоскую. Ведь мы прожили вместе пять лет. Но я не думаю, что это была любовь на всю жизнь.
Шон промолчал, но смотрел на Терри так, что у нее участился пульс.
— А вы? — спросила она. — Вы когда-нибудь были влюблены?
— Я? — Шон сунул в рот крекер, блеснул белозубой улыбкой и хмыкнул: — Шутите? Я же сказал, что не верю в любовь.
У Терри похолодело в груди.
— Не верите? Но может быть…
— Здесь становится слишком многолюдно, — не дал ей договорить он, поднес кружку к губам и, допив остатки пива, буркнул: — Думаю, пора уезжать.
Терри сделала еще один глоток и поставила кружку на поцарапанный дощатый стол. На нем были вырезаны десятки инициалов, многие заключены в сердечки. Ей показалось это очень романтичным и вдруг захотелось, чтобы Шон тоже вырезал их инициалы. Какая же она все-таки дура! Ведь Шон не верит в любовь.
Они вернулись к мотоциклу и, выехав со стоянки, по узкой извилистой дороге отправились дальше. Терри снова держалась за Шона и крепко прижималась к его телу. Спустя несколько минут Шон съехал с мощеной дороги на узкую пыльную тропу, петлявшую между высоких платанов вдоль берега реки Экс.
Шон остановился на уютной полянке, защищенной от посторонних глаз грядой валунов и раскидистыми ветвями дуба. Пока Терри разминала онемевшие ноги, Шон расстелил на траве старое армейское одеяло и достал из сумки снедь. А потом, взглянув на Терри, скомандовал:
— Идите сюда!
Она послушно подошла. Он усадил ее на одеяло и принялся ловко массировать ей плечи. Чувствуя, как расслабляются мышцы, а тело становится невесомым, Терри вздохнула от удовольствия.
Шон массировал ей шею, спину и плечи так искусно и в то же время легко, как бы играючи, что Терри боялась даже представить себе, каков он в постели. Тело охватила истома, и она усилием воли заставила себя отстраниться.