Три дня сэр Томас ждал, когда же в округе найдут мертвого малайца. И поскольку ни в этот промежуток времени, ни позже ничего подобного не нашли, сэр Томас перестал беспокоиться и решил, что если даже здешний мировой судья мистер Харриот жрет опиум почем зря и ему хоть бы хны, то почему же дикому малайцу лишняя доза сего продукта природы должен быть ядом.
История позабавила приятелей. Произнеся последние слова, я понял, что сам уподобился малайцу, приняв чрезмерно раздражителя. Картинка мелькала перед глазами, как взбунтовавшаяся пленка у испуганного киномеханика.
«Вот это да, – лишь подумал я, – какого черта».
Что говорили мои спутники, я совершенно не понимал. Думаю, они тоже. Глаза их были как у довольных вампиров, красные и безумные. Наше дальнейшее продвижение напоминало представление нежели прогулку. Поблуждав по окрестностям, как по дну сундука кукловода, мы решили разойтись, дабы сходить с ума поодиночке. Тем более за нами увязался знакомый бродяга, тоже охочий до подобных развлечений. Он буквально захлебывался слюной, глядя на нас.
– Я не мечтаю о путешествиях, – на прощание сказал Фена. – Каждый раз, когда я выхожу из дома, я попадаю в незнакомый мир, чуть ли не в Австралию…
– А представь, какая сила духа была у великих капитанов. Каждый из них равен тысяче нынешних прохожих. Отказываться от силы, что преодолевает пространства и время, все равно, что плевать в любовь.
– Не понимаю тебя, – сказал Фена.
– Поймешь, – пообещал я.
Машина, в которую он сел, на прощание мигнула красными огнями. Оставшись один, я поплыл вниз по улице. Сначала плавание было приятным, как на прогулочной яхте, но вскоре я стал получать характерные пробоины. Мощные ядра одно за другим прилетали оттуда, где лежала сегодняшняя тайна, связанная с женщиной. В сердце кольнуло, показалось, я увидел её, только что завернувшую за угол с лысым мужчиной. Я прибавил шаг и только свернул туда же, как понял, что попал в ловушку. Пустая улица, ни души, только жуткое чудовище кривлялось передо мной. Мерзко ухмыльнувшись, оно схватило меня за мозг и бросило в подворотню. Спасаясь, я понял, что бегство бессмысленно, и, словно магическое средство, выхватил пузырек с остатками настойки боярышника. Жидкость скатилось во внутренности как сухая вода и, рассыпавшись на кристаллы, не принесла никакой помощи. О спасении не могло быть и речи, меня волокли вниз. Хотя это её, а не меня, нужно было тащить за космы как ведьму к котлу с кипящей смолой.
– Что это за мерзкий мир, где тебя волочат, словно паршивую собаку?! – вопило мое нутро, мои почки, печень и селезенка.
Неожиданно среди темных проемов мой взгляд выхватил освещенную вывеску. Она имела довольно абстрактное отношение к происходящему, но все же ответила на мой вопрос. «МИР ПРОДУКТОВ». Свет мигнул и вывеска исчезла. Неожиданно это успокоил меня. Я почувствовал, что не сгину так просто, и мне дадут шанс или хотя бы ответ на мои вопросы.
Поздно ночью я вернулся в съемный угол, до утра мучаясь кошмарами и ревностью. Лишь на рассвете боль затаилась, утомившись от истязаний, как уработавшийся до изнеможения палач.
Утром хозяйка квартиры потребовала, чтобы я съехал.
– Мой муж был алкоголик, умер от пьянки, и я не хочу жить рядом с еще одним алкашом. Поищи что-нибудь другое, – сказала она. – Если ничего не найдешь, то все равно не возвращайся.
Вещей у меня было на один рюкзак. Расстроенный я приперся с ним в знакомое кафе, где еще вчера объедался пирожными. Дело было дрянь.
– Надолго ты здесь? – через час спросила уборщица, недовольно тыкая шваброй в рюкзак.
– Пока не допью свой кофе, – также мрачно сказал я, дотронувшись до ледяной чашки.
Вместо того, чтобы думать, как жить дальше, я думал о женщинах. Часто ли я думал о них? О, да! Mugeres! Женщины! О ком же еще думать кроме них.
Женщина появилась на свет первой. И не из ребра Адама. Она родилась из танцующего вихря звезд и планет. Её глаза раньше остальных увидели наш мир чудес, полный музыки и красок. Крутилось колесо времени, а женщина меняла лишь платья. Потом из космической пыли появился мужчина. И женщина приняла его игру, которую он затеял с другими мужчинами. Ей не трудно тягаться с глупцами, применяющими силу там, где нужно лишь нежное прикосновение. Но она понимает, что мужчин манит пустота, они готовы на смертельный прыжок в неё по примеру героя картины Альфреда Кубины.