Разбито сердце, не собрать, угасло солнце, не воссиять.
Но любви безумство не унять, себя любовью не распять.
Не повернуть утраченное время вспять.
Прекрасный мир бы мне создать, тебя иную воссоздать.
Здесь я уже иначе мыслю, оставляю мирское страдание свое, думаю о ней, о мнимой порочности ее, о невозможных недостатках ее, но более размышляю о небесном происхождении Девы.
Ужель она грешна, ужель вы духи были правы,
Она девства лишена, поцелуй познали ее уста?
Ужель она вместилище отравы, ужель душа ее пуста,
И ей приятны разврата гниенья нравы?
О, мне бы Ангела лик покойный лицезреть.
Исход из плоти вестник мне дарует, мне бы умереть,
Не ведая сей правды лжи и Деву видеть лишь святой.
Она воображение моё, её мира я изгой.
Я безумец, а жизни срок столь долог,
И как мне жить с такой отверженной любовью.
На развалинах Мечты истекая кровью, с сердечной болью.
Но мне тот ветхий остов дорог.
О, это вы, духи злые, демоны порока мне твердите о ее грехе.
Вы падшие пророки, но моя она, в моих устах ее спасенье.
Очищенье ей пред Господом моленье.
Ибо первым спасен разбойник, распятый на кресте.
Ужель жива моя Мечта, ужель бессмертна та Любовь.
Я верю – мне она верна, на Небесах она чиста.
Сомнения, насылаемые обильно Врагом мутят помышление мое глаголом о порочности Девы, якобы она лишена благодати, будто бесполезны учительские увещевания мои. Воздействие сил злых сильно сокрушает естество мое, потому что лживо и лукаво по сути своей. И о внешнем толкует зло, подтверждая пороки ее очерствелости, она якобы отклоняет нравственность как суть человеческую, и мне больно от сего, внешний идеал ее красоты омрачен грехом, и лишь в духе Девы я различаю совершенство наивысшего порядка добродетели. Словесами пытаюсь я развеять страсти ее, но действенны ли слова мои, внешне бессильны, но надеюсь, поселятся они в ее сердце, дабы однажды восстать пред нею, как подмога совести, пред непотребствами злыми. Я страдаю много, ибо не могу исправить ее, принудить ее к Истине, по причине разлуки. Я жажду спасенье Деве, но ощущая бесчувствие ее, понимаю, как тяжек путь мой, насколько велик груз, который влачить мне до Врат Райских. Жива любовь моя, ибо я вижу святость в душе ее, глубинное свечение, но духи злые должно быть твердят ей о материальном благополучии тленном, о суетном веселье юности, и о мнимой порочности рода человеческого. По слабости я много гневаюсь. Сожалею о любви своей, столь несчастной, столь одинокой, столь жертвенной. Но ведаю – если не я учитель ее, наставник в добре, то кто тогда? Я показал ей путь узкий, указал на житие верного выбора. И мне нести ответственность за нее, мне быть судимым за нее.
X.
Мечтательный очерк сей есть прошенье о встречи Небесной.
Обещай, что мы будем вместе на Небесах,
Обещай, что ты явишься ко мне во снах,
Пообещай, что ты примешь любое мое творенье,
Пообещай, что сей мечту, постигнет исполненье.
Я так много думаю, о спасении души ее, что забываю о себе, я так поглощен всецело Девой, что отрекаюсь от самого себя ради нее.
Я ненавижу себя, потому желаю отвергнуть себя и раствориться в Деве, объять заботой ее, но любит она себя, потому довольствуется собою лишь, посему отвергает меня.
Дева, велика ее власть над судьбой моей, велика ответственность на ней, ибо всякое касание ее, это первое касание девы ко мне, и должно быть последнее, если не соизволит она повторить те деяния беспорочные, она гуляет со мной и то также впервые. Вот посмотри, все воспоминания мои связанные с женским вниманием связаны лишь с ней одной, она выбирает, сколько их будет в моей жизни, богата будет моя жизнь или бедна оными событиями, каков буду я, счастливым или унылым, буду ли я творить радостные сочиненья или трагические. Вот сколь велика важность Девы в жизни моей, посему пусть распоряжается взвешено и разумно со мною.
XI.
Отныне явственно ведаю я, ради чего любовь во мне зиждется светочем, для созидания целомудрия. Любя Деву я не знаю других дев, посему девство сохранено в плоти моей и в душе моей. Любовь есть целомудрие. Воистину прекрасно возрастание ее, преображение из семени малого юного в великое древо любви нетленной.
Дева сохраняет меня девственным, оберегает девственность мою, яко Ангел Целомудрия.
Ты Дева нецелованная и невинная, верю я в это, ибо тому должно быть, неоспоримо такова, несравненна по чистоте, чья девственность превосходит мое девство подобно лучине пред солнцем, сохраняя уста свои непорочными, верю я, так будет и впредь.