Я не буду здесь писать о том, что было дальше, потому что всё это ты найдешь в моих грустных меланхоличных письмах. Воспоминаний мало, очень мало. Надеюсь, я прикоснусь к твоей душе, через эти бездарно написанные произведения. Надеюсь, будет именно так. Всё это прошлое, но лишь любовь не склонится перед временем. Она может жить в сердцах, в душе, на бумаге, на холсте. Не печалься и не плачь, я уже за нас двоих всё выстрадал.
Я помню, что я тебя люблю, и более мне ничего ненужно.
Я знаю, что тот день был самым счастливым в моей жизни.
Май 2009г.
Любовь – извечна многолика,
В ней трепетный шепот и боли крика.
Любовь – закрытая навеки книга,
Раскрытая лишь в продолжение краткого мига.
Кроткая гладь воды и бушующие ураганы,
Человеческие слезы небесной манны.
Сердца влюбленных молоды и стары,
Познав истину счастливой кары
Жизни длинной в мгновения
И любви эликсира забвения.
– Вы воистину прекрасны. – хотел сказать я, но промолчал. Вместо этого безмолвно смотрел в ее глаза, удивительно чарующие, завораживающие, не мог оторваться. Можно ли передать словами ту красоту, что видел я, чувствуя свою недостойность, зная как велик и неповторим замысел Творца, забыв о себе, невольно утопал в эфирах ее очей. Возможно ли предугадать следующий шаг судьбы, бесполезно, сотни сюжетов возникают в душе, в итоге всего один, лучший, неожидаемый. Она спросила почему неотрывно, пристально гляжу я на нее, на что ответил.
– Для того чтобы запомнить образ, со временем он пропадет. – на что она ненавязчиво запротестовала, указав на то, что вид у нее сейчас не самый лучший. Жаль не может она созерцать моими глазами, прочитать мои мысли. Не знает что она самое прекрасное Божье творение, которое мне доводилось видеть. Жаль уста молчат, нескромны взгляды, жаль придется вновь расстаться.
Должно быть, твой лик подобен ангельскому лику.
Почему Господь сотворил так, что мы встретились, наши судьбы сплелись, и я полюбил тебя – иногда я вопрошаю у Него, прибывая в счастье или в печали. Должно быть, ради жизни.
2011г.
Осенняя Осанна
Божественною дланью повелевая,
Воскрешу в памяти воспоминанья.
Любимой те виденья посвящая,
Слог в муках восторганья,
Твореньем унынье освещая,
Зачну поэму со слов высоких:
“Божественна ли трагедия моя?”
Иль быть ей средь романов одиноких.
Но книга взор пленяет, пением зовя
Вереницу нимф стыдливо-кротких.
Сплетают музы космы старика,
Седеющие пряди омывают.
Тоскует сердце в личине уголька.
Греют чувства, но тут же остывают,
Пламенеют дыханьем нежным ветерка.
Души убогой зазеркалье
Обетом заключил я благовидность.
Долженствующее засыпанье.
Отсек очей беспутных плодовитость,
Явив душе сердца состраданье.
Обет – не виденья наготы девичьей,
Никогда, на картине то, иль наяву.
Девство звучит гораздо зычней.
В чистоте очей ангелов зову:
“Молю прикройте веки мне десницей”.
А вы духи почитатели порока гордецы
Образов прескверных в скверном обнаженье
Казнь готовите моей душе, наточены резцы
Взоров слабых в страстном предвкушенье
Тьмы неугасимой пламень всех грехов концы.
Ныне созерцайте облик девы видный.
Вот вратницы вам отворяет ритор,
Этюд рисуя благоязычный дальновидный.
Многообразность великих митр
Любви катехизис неисповедимый.
Ибо красота есть невыразимая услада.
Покаянных слез пришествие благое.
Внемли читатель в рукопись, что громада
Рукоделий души моей златое.
Согреется тою шалью узник ада,
В узилище хладной скорби кров
Дев осквернителей, блудница будет рада
Узнать, что жива непорочность вне веков.
Та невинная любовь в белизне наряда
Целомудрия, это изобилье девственных даров.
Не умирай за минуту плотского злодейства.
О миге том кто на смертном одре не сожалел?
Когда старость задула пламень блудодейства.
Девственник о том зле не помышлял.
Созидая в себе целомудрия блаженства.
Но современность заблуждениями полна.
Воспейте ныне девства почитанье.
Романтичная любовь мечтой восхищена.
На страницах сих пусть обрящет почитанье.
Но суетливая толпа, возмущена:
“Как может быть любовь одна” – глаголют.
Отвечаю сердцем им – “Дева мне мила.