Гермиона хотела его, не меньше, чем он хотел её!
— О, Мерлин, — почти прорычал он, немного отстранившись — Где были мои глаза раньше?
На доли секунды Гарри показалось, что он сейчас услышит какое-нибудь язвительное замечание из её уст. Но Гермиона промолчала и лишь слегка выгнулась, прижавшись к нему тем местом, где отчаянно хотела ощутить его присутствие. Каменная эрекция рвалась наружу через ткань брюк, и он застонал.
В таких вещах намёки Гарри понимал мгновенно, он резко поднялся и принялся расстегивать пряжку ремня, желая побыстрее избавиться от ненавистной преграды. Гермиона тоже встала, изящно повела плечами и струящийся шёлковый халат упал к её ногам, демонстрируя хрупкое стройное тело во всей красе. Гордо торчащая, небольшая, но идеальной формы грудь, тонкая талия, красивые ноги… Глаза Гарри потемнели, и он доли секунды просто смотрел на неё, замерев, словно Нунду перед прыжком. Затем дёрнулся, притянул к себе, заключая в объятия, по силе напомнившие плен. Пальцы вонзались в её тело, желая изучить, обласкать, каждый сантиметр, губы переместились на шею, агрессивно впиваясь в неё и, наверняка, оставляя следы. Но это уже никого не волновало… По крайней мере в текущий момент. Этот бешеный, неуправляемый танец страсти завладел ими, будто они были в наркотическом опьянении. Когда цепкие девичьи пальцы справились с пряжкой его ремня и расстегнули замок ширинки, мозг Гарри окончательно отключился.
Остатки одежды оставались на полу, пока они, стараясь не отрываться друг от друга, добирались до спальни. Он толкнул Гермиону на кровать, снова оказавшись сверху и, наконец, оторвавшись от губ, которые у неё уже опухли от жадных, грубых поцелуев, переключился на ключицы и грудь, постепенно опускаясь ниже и ниже. Язык скользнул по впалому животу, вызвав у неё то ли крик, то ли всхлип. Гермиона вообще оказалась достаточно шумной женщиной и настолько страстной, что Гарри хотелось дать себе по голове за то, что не рассмотрел этого раньше. Верни сейчас всё назад, он бы набросился на неё прямо в палатке, забыв про ту чушь, которая была тогда в голове.
Люблю как сестру! Серьёзно? Это же, вроде, его слова… Олень! Тупой Олень!
Сейчас же казалось, что желание обладать ею всегда было с ним, глубоко спрятанное, оно лишь ожидало повода, чтобы вырваться наружу.
Он уткнулся носом в её живот, слегка прикусывая кожу и крепко прижимая рукой к кровати. Она металась под ним, выкрикивала его имя, что буквально сводило с ума. Палец Гарри беспрепятственно проник внутрь, поражаясь насколько готовой и влажной она была. Готовой принять его, влажной от его прикосновений. Голова спустилась вниз, и он поочередно коснулся языком набухших складок, вызывая очередной стон, затем нащупал чувствительную горошину и принялся с остервенением вылизывать её, словно сладкую конфету. Палец умело орудовал внутри, отчего Гермиона выгибалась и кричала ещё больше. Гарри же хотелось свести её с ума, доставить такое наслаждение, которое никто не мог подарить ей до него. Он хотел быть лучшим, желал выкинуть из её памяти все годы разлуки, которые допустил по собственной глупости.
Когда стенки влагалища сомкнулись вокруг его пальца, Гермиона задрожала и выгнулась, с силой вцепившись ему в волосы. В очередной раз прокричала его имя и замерла, невидящим взглядом уставившись в потолок. Гарри ещё раз лизнул её и медленно переместился выше, заглядывая в лицо, которое, казалось, ничего не выражало, а на глазах выступили слёзы.
— Ну… ты что? — ласково произнёс он, очарованный самим видом удовлетворённой женщины.
Она не ответила, лишь притянула его голову для поцелуя и снова прижалась к нему совсем плотно, не оставляя между их телами ни миллиметра пространства. Гарри целовал её нежно и неторопливо, давая время на восстановление сил. Да и в этих, глубоких и медленных поцелуях был свой своеобразный кайф, они выходили за рамки животной страсти, обнажая то скрытое, что было запрятано глубоко внутри — невероятная душевная близость и доверие. Совместное далёкое прошлое, сформировавшее их исключительность в глазах друга, которую не разрушило даже время.
Гарри перекатился на спину, увлекая Гермиону за собой, и вновь залюбовался ею, когда она оказалась сверху. На бархатистой коже выступали капельки пота, влажные тяжёлые волосы слегка растрепались. Самая упёртая женщина из всех, которых он когда-либо знал, и такая покорная в этот момент.
Он вздохнул и закрыл глаза, отдавая ей на время ведущую роль в этой сумасшедшей, неожиданной для обоих, но, в то же время, захватывающей игре. Её губы медленно, с особой нежностью прикасались к каждой его мышце, к каждому шраму, заставляя постанывать от удовольствия. Траектория поцелуев стремилась вниз, томя, дразня, кружась по животу, вынуждая Гарри замирать в предвкушении главного. И когда он ощутил, как её губы сомкнулись на головке его члена, а язык обвёл её по контору, он издал сдавленный стон и зарылся рукой в её волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не надавить на голову и не начать двигать бёдрами. Она со всхлипом выпустила возбуждённый орган наружу, провела по всей длине рукой и снова погрузила в рот, отчего Гарри тяжело задышал.
Сейчас он полностью был в её власти, пойманный хищный зверь, не желающий сопротивляться. Изнывающий от удовольствия, которое дарили её губы и язык, совершающие грамотные манипуляции с его мужским естеством. Она играла с ним, то погружая глубже, то преграждая путь рукой, поглаживая большим пальцем мошонку. Выпускала изо рта с пошлым причмокиванием и снова брала обратно. Ускорялась, лаская по спирали языком… Гарри одной рукой вцепился в простынь, чтоб не потерять контроль и не насадиться на неё слишком резко, чтобы не начать грубо вбиваться ей в рот, как уже делал в пошлых грязных мыслях… Но этого не потребовалось… Гермиона уловила его желание, ускорила движения и разрядка не заставила себя долго ждать. Внизу живота будто стремительно разогнулась сжатая до предела пружина, заставляя его дёрнутся вперёд, изливая собственное семя мощными струями прямо в горло партнёрши. Этот взрыв сразу заполнил Гарри чем-то тягучим, подарив неземное блаженство и одновременно, сделав его тело тяжёлым и лишив сил.
Он притянул Гермиону к себе, целуя в висок и беря небольшую передышку. Несмотря на испытанный несколько секунд назад сильнейший оргазм, он воспринимал все произошедшее лишь качественной прелюдией, настраивающей на настоящий секс. Сил на разговоры не было у обоих, и они какое-то время просто лежали в обнимку, поглаживая друг друга и обмениваясь томными, тягучими поцелуями. Он чувствовал её бархатистую кожу под своими ладонями, свой вкус не её губах, видел невероятную нежность во взгляде и просто сходил с ума от всего этого. От того, что в его постели находилась именно эта женщина. Близкая и родная. Сильная и слабая. Знакомая и далёкая.
И когда организм вновь почувствовал прилив сил, жгучее желание вернулось снова, проникая в него вместе с воздухом, которым дышишь. Кажется, даже он был пропитан запахом Гермионы. Запахом, сводящим его с ума. Гарри навис сверху, какое-то время любуясь её красивым лицом с высокими скулами и манящими губами. В комнате отеля не было жарко, но они оба пылали похлеще Адского пламени. Глаза Гермионы казались совсем чёрными, зрачки расширены от возбуждения, она выгибалась, вжимаясь в него, заставляя чуть ли не рычать от удовольствия.