— И кто у вас сейчас?
— Баба. Сурепова Александра Владимировна. Айсберг в юбке. Местная уроженка. Наши чинуши при ней строем ходят. Аленка моя борща сварила и пирожков детям напекла. А какой урожай арбузов мы сняли в этом году…
Дети Олега Юрьина были младше наших, но я не могла чувствовать своего превосходства перед Аленкой, потому что Аленка родила уже четвертого. А мы с Женькой от них отстали!
МАРИЯ ПОМОРОВА
Я велела Собакину провести нас с Иваненко прямо в ходовую рубку. Тот нехотя согласился. А куда он денется? Пока мы не прибыли на место, он находится в моих рыжих когтистых лапах. Надо было продлить наше с Иваненко существование как можно дольше, и я знала, как это сделать. Я не верила, что Собакин когда-нибудь нас отпустит. Удобно расположившись в эргономичном кресле второго пилота, подстроившемся под мое бренное тело, я приступила к поиску уникального леса. Федор Семенович уселся рядом на пол и с облегчением вытянул ноги.
— Включить все обзорные экраны? — учтиво спросил Рыжаков. Надо же, такая красивая фамилия — и досталась негодяю! А ведь он дезертир, как пить дать. Я ответила ему презрительным молчанием и прикрыла глаза. Мой "фонарь" осветил пространство прямо передо мной и вытянул невидимый луч к самой окраине Галактики. Ничего похожего на деревья с биополем животных я не обнаружила. Луч "фонаря" заскользил дальше, прощупывая пространство. Пока ничего. А если те деревья находятся за пределами Галактики? Вообще-то нет, люди его добывают, значит, лес в нашей Галактике. А значит, я его найду. "Адмирал Грот" ходко шел в подпространстве, и его пока не качало. Направление явно не выбирали, лишь бы подальше от населенных миров и трасс. И не лень же бандитам будет ворочать бревнами? Хотя с таких мордоворотов станется. О, сверхновая. Обычное дело. А тут звезду дерут на части сразу две черные дыры. Скоро рванет, бедняга. Огромную газовую планету осыпает звездный дождь из метеоритов, и они исчезают на ее поверхности один за другим, вызывая сумасшедшую круговерть в атмосфере. Галактика жила своей жизнью, шум, грохот и пение которой эти слепцы вокруг меня не слышали и не ценили. Да что они все так орут? Неужели паника? Ах, да, я и забыла… Какая же я стерва! Собакин с яростным криком выдернул меня из кресла, но был отброшен в сторону свободной от оков ручищей Иваненко. К нам шагнули мордовороты, но Рыжаков остановил их резким окриком, как псов.
— Что хочет от нас эта свора? — поинтересовалась я у Иваненко.
— Ты что, сволочь, делаешь? — орал на меня Собакин.
— Вы мне мешаете, — вежливо, как договаривались, сказала я ему.
— А это что?! — он обвел рукой огромное хозяйство ходовой рубки. Я равнодушно оглядела многочисленные навигационные приборы, выборочно "убитые" мной во время обшаривания пространства. Луч "фонарика" не приносит людям вреда, но он может быть убийственным для электроники. Если я того желаю.
— А что? — невинно спросила я.
— Ты же без оборудования нас оставила, сволочь рыжая!
— Будьте со мной вежливы, пожалуйста. Пригодится в будущем.
— Куда же мы без навигационных приборов?! Ты смотри, ни один не уцелел! — завыл Собакин. Весь трясущийся, с налитым кровью лицом, он нависал надо мной со сжатыми кулаками. Бить меня он остерегался из-за Иваненко.
— А я на что? — нагло ухмыльнулась я.
Собакин с шумом выдохнул воздух, а малоподвижный Рыжаков просто вытаращил глаза.
— Зачем вам навигационное оборудование, когда у вас есть я? Правда, Федор Семеныч?
— Видите ли, мы хотим вернуться обратно, — пояснил Иваненко. — Так что вы уж нас поберегите.
Это был последний гвоздь в гроб Собакина, который стал похож на всклокоченного мертвеца. Оглоушенный вид главаря весьма меня позабавил. "Гвоздь" продержался несколько секунд, потому что сволочь Рыжаков изрек невозмутимо:
— Не дергайся, Степашка, нервы у тебя совсем никудышные. Захватим на обратном пути первое попавшееся судно, да и дело с концом.
Мы с Иваненко переглянулись. Собакин моментально обрел утерянный апломб, я даже перемигнулась от подобной метаморфозы. Вся эта сценка лишний раз убедила нас с Иваненко, что нас не собираются оставлять в живых.
— Значит, ты можешь вести судно без навигационных приборов, я правильно понял? Замечательно. Просто великолепно, — Степашка потирал руки, а потом деловито осведомился:
— Ты мой лес нашла?
— Вы мне помешали.
— Продолжайте, пожалуйста, — в тон мне ответил Собакин. Он, как в кают-компании, снова обошел нас с Иваненко кругом.
— Это ты ловко придумала — поставить нас в зависимое от себя положение. Я таких услуг не забываю.
Собакин мне мешал. Поэтому он прытко отчалил от меня с изрядной головной болью — я угостила его лучом своего "фонарика".
— Вот сука, а, Валера? — беззлобно пожаловался он офицеру, держа рукой отяжелевший лоб. — И что мне делать с этаким сокровищем? Я ни за что с ней не расстанусь. Буду, как змеюку, всюду таскать с собой и смотреть за ней в оба глаза, чтобы не цапнула при случае.
Рыжаков весело расхохотался.
— Ты ее к себе прицепи, — посоветовал он со смехом. — Считай, половина рубки всегда с собой.
Шесть человек, присутствующих кроме нас в рубке, тоже захохотали. Здесь было веселее, чем в банде Репьева, только вот шансов выжить было гораздо меньше. Луч "фонаря" скользил, обметывая громаду пространства. Если бы не Иваненко, на крейсере, кроме меня, никого не осталось бы в живых. Зря я обиделась на Матвея, когда он помог мне открыть в себе свои способности. Как я таращилась на него из шлюзового тамбура, распахнутого в открытый космос, впервые испытавшая на себе смену способа существования! Пыталась смутить его взглядом. Люди рядом с ним сначала отворачивались от моего взгляда, затем попросту разбежались, словно я держала их под прицелом. А Власову хоть бы что! Стоял себе по другую сторону люка, попирал палубу ножищами и в свою очередь таращился на меня. И ни капли жалости во взоре!
А вот и лес… Приличный по размерам, очень даже приличный. Сильно фонит, будто громадное стадо коров. Спокойствием от него веет, тишиной, миром. Вырубить такой лес полностью силами банды Собакина можно за несколько месяцев, то есть не в один прием. Бандиты в случае удачи будут возвращаться сюда снова и снова. Нет у нас с Иваненко ни единого шанса быть отпущенными на свободу…
Я погасила "фонарик", открыла глаза, равнодушно глянула в обзорный экран, ощущая себя ослепшей, и подтянула кресло со своим туловищем к пультам. Я с небрежным видом вывела "Грот" из подпространства и указала Рыжакову нужное направление. Я могла бы и сама дать команду в пилотажную рубку, однако пилоты подчинялись только приказам капитана. Иваненко поднялся на ноги. Бандиты переглянулись.
— Пока идем этим курсом, — буднично сказала я. — А дальше я скажу…
— Это далеко? — поинтересовался Собакин.
— Придет время — и все узнаете.
— А сейчас?
Я демонстративно повернулась к нему спиной и оказалась лицом к Рыжакову. Этот неразговорчивый офицер с умным и жестоким лицом внушал мне гораздо больше опасений, чем скользкий главарь банды.
— Что ж. Я тебя понимаю, — спокойно сказал мне в спину Собакин.
— Я провожу вас в каюту, — учтиво произнес Рыжаков. Он позволил мне прошествовать вперед мимо него, ведя за собой Иваненко на цепи наручников. Рыжаков шагал позади нас, негромко командуя направление. По пути он любезно сообщил, в котором часу на "Адмирале" завтраки, обеды и ужины. Расписание не отличалось от общепринятого. Давящий взгляд бывшего офицера я ощущала на себе до самой каюты. Будь моя воля, я бы выцарапала ему глаза. Когда мы с Иваненко остались в каюте одни, я постыдно заревела, потому что второй раз в жизни мне было так страшно. Иваненко баюкал меня на своей мясистой груди, утешая:
— Эх ты, ребенок… Выберемся, нас же двое.
— В том-то и дело, что двое, — хлюпала я. — И я не ребенок, мне двадцать шесть уже.