Сзади, бешено вцепившись в передний борт и балансируя на открытой раме, трое отчаянно пытались удержать ногами скачущие мешки и рюкзаки. И все трое старались не смотреть вниз, на смертоносное мельтешенье под колесами.
Наконец водитель сжалился. То ли над машиной, то ли над женщиной. Один из тех трех был ее мужем.
Благо и небольшой подъемчик подвернулся. Лесовоз натужно взвыл и замедлил безумный полет. А через сотню метров резко тормознул у невысокого деревянного навеса, вкопанного на двух столбах при дороге.
— Сотый участок, — сплюнул водитель. — Десант за борт.
Мы спрыгнули с рамы лесовоза. И теперь с наслаждением ощущали устойчивость земли и ее окрестностей. Но пальцы все еще судорожно сжимались в поисках опоры.
Муж той женщины даже не махнул рукой нам на прощание. Он и на секунду боялся расстаться с такой прочной, в занозах, бортовой доской. Этой паре физиков еще предстоял долгий путь на север. Все вот так же, на перекладных, с кучей аппаратуры. Жуткие последствия романтики…
Лесовоз прыгнул прямо с места, оставив на мгновение в воздухе фонтан грязи, зелень штормовки и белизну тесемки от очков на затылке сроднившегося с бортом физика. А потом и эта картина исчезла. Шел нудный мелкий дождь. Под дождем в тайге на северном Урале стояли два студента Литинститута. Словно вышли покурить в перерыве между лекциями.
Первые сказанные посреди тайги слова прозвучали примерно так:
— Десяток километров… Какой-то паршивый десяток километров… Лучше бы мы пешком прошли, чем на этом гребаном лесовозе…
Так-то мы оценили возможность проехать бесплатно десять километров по тайге. Впрочем, нам можно было понять. Двухнедельный маршрут только начинался. И мы еще не могли понять, что пошли не по грибы.
К тому же под навесом, на лавочке, лежала газета. Недельной давности, распухшая от сырости. Словно забытая в парке.
Мы, не спеша, переодевались. В чуть влажную одежду, слежавшуюся в рюкзаках за три автобусно-поездных дня. Наматывали портянки, натягивали сапоги, утеплялись свитерами.
Из первого пакета достали первые сухарики. Сухарики, приготовленные на подсолнечном масле, чтобы не закаменели. Сухарики с добавлением соли.
И всласть курили, не помышляя пока об экономии.
А затем тщательно запаковывали и зашнуровывали рюкзаки, еще не испытывая отвращения от последующей каждодневной монотонности этой процедуры.
Разложив на лавочке карту, сориентировали ее с помощью компаса. Карта, еще без единой пометки, лежала перед нами ничего не говорящей и манящей, как разбросанные по ней таинственные названия.
Тайга нас сразу приметила. Горожан она отличала мгновенно. Наверное по некой развязности, за которой таилось постоянное тревожное напряжение. Зачем мы тут объявились, Тайга не знала. Слишком много тайн у нее насчитывалось. Поди, догадайся, которая из них привлекла именно нас. Но Тайга не сомневалась, что рано или поздно она узнает о нашей цели. Или цель вообще окажется недостижимой. Никогда. Такое тоже случалось.
Но Ей сразу же захотелось испытать нас. Так сказать, проверить на вшивость. И Она отыскала километрах в двух от нас медведицу с медвежонком.
Медвежонок, словно увлеченный новой игрой, шустро заковылял к дороге. Медведица, недовольно ворча, двинулась следом.
Мы шагали бодро. Первый день маршрута еще не подорвал силенки. Мазь от комаров быстро смывалась потом и дождем. Но мы уже начинали жить законами Тайги, потихоньку осознавая необходимость экономить. Да и комары под дождем предпочитали отсиживаться на взлетных полосах.
Медвежонок, улучив момент, мигом прошмыгнул через дорогу. Мать не успела его остановить и последовала за ним, уже учуяв чужих.
Дождь прекратился, а вскоре и солнце стало изредка проглядывать сквозь низкие облака. И торчащие из черных болот обломки берез и осин уже не выглядели метками над бесследно канувшими.
И тут мы первый раз обратили внимание на следы. Совершенно свеженькие. В вязкой жирной грязи четко просматривались отпечатки широких лап с кривыми и острыми лунками от длинных когтей. Но отпечатки ничего нам не сказали. Мы лишь посмотрели на них.
А медвежонок вновь кинулся к дороге. Но на этот раз медведица решительно воспротивилась воле Тайги. И для медвежонка попытка бегства закончилась увесистой оплеухой. Медвежонок ничего не понял в этих играх и просто завопил.