Над огнем устало
Возится она.
На полу холодном -
Кто в тряпье, кто так -
Пять сирот голодных
Смотрят на очаг.
Даже волка косит
Голод в холода.
Злая смерть уносит
Слабых без труда.
«Ну, не плачьте! – грустно
Говорит им мать, -
Накормлю вас вкусно,
Уложу вас спать…»
Можжевельник саклю
Дымом обволок…
Капают по капле
Слезы в котелок…
«Сгинув под обвалом
В день злосчастный тот,
Ты, кормилец, малых
Обманул сирот.
Пятерых покинул…
Что же впереди?
Лучше б сердце вынул
Из моей груди!
Видно, муж мой милый,
Ты жены умней, -
Что бежал в могилу
От семьи своей.
Сохнет и хиреет
Сын любимый твой:
Лечь бы нам скорее
Рядышком с тобой!»
Капают по капле
Слезы в котелок…
Можжевельник саклю
Дымом обволок…
Засыпает младший
Раньше всех детей, -
Изнемог от плача
Лучший из людей.
Подожди ты малость! -
Лягут все подряд.
Голод и усталость
Скоро победят.
«Мама, не готово ль?
Дай похлебки! Дай!» -
Всем вам будет вдоволь,
Хватит через край!
Котелок вскипает,
Плещет на золу…
Дети засыпают
У огня в углу…
Ветер воет глуше,
Горе крепко спит.
Сон глаза осушит,
Голод утолит.
На солому клала
Малышей своих,
Грея, укрывала
Чем попало их.
И покуда мрачно
Теплилась зола,
Все насытить плачем
Сердце не могла.
Детям говорила:
«Вот бобы вскипят!»
А сама варила
Камни для ребят.
Над детьми витает
Сон, и чист и тих, -
Ложь ее святая
Напитала их…
КУБАДЫ
Что время года?
На месте сходок,
В худой шубенке,
Седой, горбатый,
Сидит Кубады
С фандыром звонким.
Всю жизнь скитался.
Мальцом остался.
Один под небом.
Не раз безродный
Плясал голодный
За корку хлеба.
Босой, избитый,
В душе – обиды,
И грязь на теле.
Жилось не сладко,
Из трещин в пятках
Лягушки пели.
Нет, сгинуть лучше,
Чем биться, мучась,
Добра не зная!
В разлуке вечной
Пусть бесконечно
Ревет родная,
Что не вскормила
Ни солнца силой,
Ни грудью белой,
Что в детстве раннем
Своим дыханьем
Тебя не грела!..
Ему в ненастье
И хлев был счастьем,
Смотреть на щели
Пастух не станет!
А снег нагрянет -
Поет в пещере!
Овца без пищи?
Он сена сыщет
В чувяке прелом.
Фандыр на диво
Он из наплыва
Березы сделал.
В снегах вершины,
Кусты долины
И дуб угрюмый
К нему клонились
И с ним делились
Заветной думой.
Орла порывы,
Вой вьюг тоскливый,
Гром в поднебесье,
Слеза оленя,
Ручья кипенье -
Пастушьи песни.
Свет после бури,
Краса лазури,
Привал для стада,
Луга и воды,
Пора свободы -
Мечты Кубады.
Но счастье кратко:
Беда украдкой
Придет, не спросит -
И беспричинно
Мясцо с овчиной
Волк не уносит.
Пастух отличный
Учет обычно
Ведет, как надо…
Куда ж деваться
Могло пятнадцать
Овец из стада?
Пропали где-то…
Кому об этом
Расскажешь горе?
Ох, треснуть может
Пастушья кожа:
Алдар запорет!
Предвидя порку,
Овецкпригорку,
К селу пригнал он -
И убегает
За склон Адая -
К дигорским скалам.
Страной родною
И Кабардою
С фандыром шел он.
В Калаке с пылом
И пел и пил он
В кругу веселом.
Какие песни!
Что их чудесней,
Добрей, милее?
Сказанья эти -
То смехом встретишь,
То грусть навеют.
В пути-дороге
Не слабнут ноги,
А песни – краше.
Вот видим снова
Певца седого
В ауле нашем.
Что время года?
На месте сходок
Он восседает,
Слепой, горбатый…
Но кто Кубады
У нас не знает?
КТО ТЫ?
Не спрашивай, кто я.
Ведь ясно, как день, -
И это не скрою, -
Что я не уздень.
Рубаха – холстина,
Черкеска, бешмет, -
Для горского сына
Наряднее нет.
Арчита, заботы
Несносного дня.
Спросил меня: Кто ты? -
Так слушай меня.
Родился в горах я.
А где? Назову.
На свет я без страха
Явился в хлеву.
Роженица вместо
Сырого угла
Привычнее места
Найти не могла.
Проклятьем суровым
С тех пор надо мной:
Кто доброе слово
Промолвил больной?
Все словно исчезли
В тот бедственный час.
Никто от болезни
Родную не спас.
Отец одиноко
Ругает житье.
Наказан жестоко
Он смертью ее.
Вскормлен я другою,
Что день изо дня,
Не зная покоя,
Растила меня.
А дни непогожи:
Там горькой порой
Год первый я прожил,
И прожил второй.
Потом с упоеньем
Скитался, упрям,
То с пляской, то с пеньем
По многим пирам.
Отца вспоминаю.
Он не был мне рад.
Его называю,
Прости мне, Хамат.
Женился он снова,
И с этого дня
Приличного слова
Не слыхивал я.
Узнал, что такое
Власть злобной руки,
Чья ласка – побои,
Гостинцы – пинки.
Охота швыряла
Отца по горам,
А мать побиралась
По разным дворам.
Охотничье дело -
На смертном пути.
На кладбище – тела
Отца не найти.
Скитался по свету -
Светло или мгла…
Разбился он где-то! -
Вдруг весть к нам дошла.
Жена погрустила,
И вскоре потом
Продать поспешила
И землю и дом.
Проела и – крышка.
Ведь взрослым видней!
Как мог я, мальчишка,
Указывать ей!
Совсем без призора
Остался, пострел, -
Мне десять. Как скоро -
Хоть плачь! – повзрослел.
А мачеха тут же
(Лишь год прождала),
Нашла себе мужа,
За ним и пошла.
В соседстве неблизком
Средь новых забот
Теперь в Алагирском
Ущелье живет.
– Живи, ты свободен,
Умрешь, не беда! -
К какой я был годен
Работе тогда?
– Как хочешь! – сказала.
Я помню сейчас:
Ягнят поначалу,
Голодный, я пас.
Постель моя – травы…
Батрак, среди дел,
Задиристо, право,
«Да-да-дай» я пел.
Подпасок примерный,
Я стал пастухом.
Мне по десять мерок
Платили зерном.
Котомка, да шапка,
Да хлеба кусок, -
В накидке не зябко,
Работай, дружок!
Ругали, пороли, -
Я все испытал!..
Но все же порою