Как только Запоздалый скрылся, семеро братьев стали судить-рядить, как его убить.
— Как быть? Не осилить нам его, надо хитростью брать.
— Да, да, скажи, как быть?
— А вот как: выкопаем глубокую яму, накроем ее буркой и, когда Запоздалый придет, скажем ему: «Ты устал, теперь твой черед отдохнуть: приляг на бурку». Упадет он в яму, а там видно будет.
Принялись они копать глубокую яму и скоро выкопали яму в рост семи человек. Яму покрыли черной буркой, а сами улеглись на бурках вокруг ямы.
Когда кони попаслись, Запоздалый погнал их обратно к тому месту, где остановились его братья.
— Ты ведь тоже устал, — говорят братья, — теперь твой черед отдыхать. Полежи на бурке.
Лег бедный юноша на бурку и провалился в яму глубиной в рост семи человек. Злые братья навалили на него камни, землей забросали — живым похоронили брата.
Сделав черное дело семеро братьев вернулись в родное селение, в хадзар старухи матери. Увидев своих сыновей, старуха мать тут же забыла свое горе, даже не вспомнила о меньшом сыне. Помолодела вдова от радости, так и носится по своему хадзару. Все жители большого селения потянулись к хадзару вдовы и ее сыновей. Все большое селение радуется, звенит песней и смехом. Только и разговору, что о семи братьях.
И вот вдова и семеро братьев созвали всех жителей на пир.
А конь Запоздалого стоял у могилы своего седока, будто не живой, а из камня высеченный. И заржал он громко-громко. Ржанье коня разнеслось по всему необъятному темному лесу.
Услышала лиса, как ржет конь, побежала на ржанье.
— Добрая лиса, помоги мне! — говорит конь Запоздалого.
— А чем тебе может помочь лиса?
— Седок мой упал в яму, и засыпали его землей. Разрой немного землю; и я отплачу тебе.
— Чем же ты отплатишь? — спрашивает лиса.
— Я отдам тебе мою заднюю ногу.
Услыхав это, лиса принялась разгребать землю, а когда устала, говорит коню:
— Устала я, плати.
— Хорошо, — отвечает конь, — ешь мою заднюю ногу.
Но не стала лиса трогать коня, легла возле ямы, чтобы отдохнуть. Легла лиса и уснула крепким сном.
Показался из чащи леса злой волк, бежит к коню и губы облизывает.
— Добрый волк, раскопай землю в этой яме, век не забуду твое добро, — говорит ему конь.
— А что ты мне дашь за это? — спрашивает волк.
— Ты съешь мою заднюю ногу.
— Хорошо, — говорит волк и сразу же принялся разгребать землю.
Разгребал он, разгребал и так устал, что высунул язык, из ямы вылез и просит:
— Ну, теперь плати.
— Ешь мою ногу.
Не стал серый волк есть коня, повалился на траву и уснул крепким сном.
Показался из чащи леса медведь; сопит идет, и земля под ним дрожит.
— Добрый медведь, помоги откопать храбреца, моего седока, век не забуду.
— А что ты мне дашь за это? — спрашивает медведь.
— Съешь мою ногу.
— Хорошо, — согласился медведь и широкими лапами принялся разгребать землю, а большие камни из ямы выкидывать, будто это не камни, а лесные груши. Раскопал медведь яму — отважный Запоздалый вскочил на ноги, да где ему вылезть из ямы глубиной в рост семи человек! Медведь же вылез из ямы, высунул язык и облизывает лапы.
— Плати, — говорит он коню.
— Иди съешь мою ногу, — отвечает конь.
Медведь не стал есть коня, отошел в сторону и камнем повалился на траву. Повалился на траву и заснул крепким сном.
Конь посмотрел в глубокую яму, от радости заржал и подумал: «Как же теперь мне вытащить храбреца из глубокой ямы?» Только подумал так, как высоко в небе показался горный орел.
— Могучий орел, помоги мне — вытащи моего седока, отважного Запоздалого.
— А что ты дашь мне за это? — спрашивает горный орел.
— Ты выклюешь мои глаза, — отвечает конь.
Прянул с неба горный орел, схватил острыми когтями храбреца и поставил его рядом с конем. Говорит:
— Расплачивайся.
— Выклюнь мои глаза.
Но не стал горный орел выклевывать глаз коня.
Много хороших слов сказал Запоздалый добрым зверям: лисе, волку и медведю и еще горному орлу, сел на своего коня и поехал в родное селение. Едет Запоздалый и думает: «Где это видано, чтобы братья так поступили с братом? Какими же глазами посмотрят мои семь братьев на меня?»
Едет он, едет и доехал до родного хадзара. Остановил он коня и слез.
Смотрит, а во дворе у них столько народу, что и сказать нельзя. Во дворе богатый пир. Молодежь — девушки и юноши — пляшет. Наконец его увидели и узнали.
Рассказал отважный юноша жителям селения все как было, а старшие братья смеются и кричат:
— Врет этот сопляк!
Тогда Запоздалый просит:
— Добрые люди, если я наврал, пусть эта стрела падет одной стрелой и пронзит мою голову. Если же все правда, пусть вверх пойдет одной стрелой, а вернется семью стрелами и пронзит тех, которые неправду говорят и делают черное дело.
Сказал он так и пустил острую стрелу вверх. Стрела вернулась семью стрелами и пронзила семерых братьев, у которых сердца были чернее черной ночи.
— Не было справедливее решения на земле, — сказали люди.
Никто не горевал о семи братьях, никто ни одной слезы не проронил из-за них. Даже мать их родная и та не стала убиваться по сыновьям. Привела она в хадзар красавицу невесту для самого младшего сына своего — для храбреца Запоздалого.
Долго жили мать-вдова и сын ее Запоздалый, и добрая молва прошла о них в народе. Много сыновей и дочерей родилось у Запоздалого и его красавицы жены. И жили они в счастье, довольстве и почете.
Как мышь своему сыну невесту искала
Кто знает, когда это было, и где это было — тоже неведомо. Жила-была мышь, такая же, как все другие: с усиками, с ушками, живыми глазками, четырьмя короткими ножками и тонким длинным, как соломинка, хвостом. Короче говоря, мышь как мышь, какую вы не раз видели.
У мышки был домик-норка: мышка выкопала его своими лапками; она выкрала из корзины бабушки шерсть и устроила себе мягкую постельку. Были у нее кладовки с ворованным зерном, полным-полно было в ее кладовках лещины и буковых орехов.
Наступило время, когда у мышки родился маленький мышонок. Все мыши, и родственники и чужие, поздравляли друг друга:
— Сынка родила соседка! Сынка!
Мышке приносили в подарок кто что мог: кто отборных зерен пшеницы, кто лещины, кто буковых орешков, а кто и корочку хлеба.
Очень любила мышь своего сына пучеглазого. Да и как же иначе? Ведь «Лягушонок для лягушки — солнца луч», — говорит осетинская пословица.
Мышка-мать глаз не спускала с сынка, кормила, поила, учила, как хорошему мышонку держать себя: как бегать, кушать и пищать. Вскоре все мыши заговорили, что лучше этого мышонка не было на свете и никогда больше не будет.
— Из молодцов молодец! — восхищалась одна мышь.
— Правду говоришь, соседка, отважный защитник нам будет, — уверяла другая.
— А как выглядит! Какой стройный! — говорила третья.
— Какой он умный! — перебивала четвертая.
— Что может сравниться с его внешностью? Какая скромность! — восхищалась пятая.
Шестая мышь говорила:
— Да, это лучший из мышей. Нет такого чуткого мышонка, как он: никто раньше его не услышит мяуканье, никто лучше не спрячется.
— Бегает стремглав, в работе — огонь! — рассказывала седьмая мышь. — Я и оглянуться не успела, как он прогрыз новую корзину и натаскал пшеницы столько, что трем мышатам на всю зиму хватит.
Восьмая мышь правой лапкой почесала за ухом и сказала:
— А с нами он в лес бегал за орехами. Вот так мышонок! Правду скажу: больше всех собрал, отборные орешки натаскал в свои кладовки.
— Отважный мышонок! — сказала девятая. — Тут как-то ходила по двору клушка с цыплятами. Найдет зернышко и зовет цыплят: «Курдт! Курдт! Курдт!» Кот поблизости лежал на солнышке, облизывался на них. Наш мышонок кинулся на цыпленка, как коршун. Пойди поймай его! Вмиг цыпленок был в норке. И курица и кот прозевали.