— День твой добрый, — приветствовал он его.
— Добро да будет твоей долей! — ответил ему и пастух. — Чей ты пастух?
— Я пасу рогатый скот Маргуца, — ответил ему тот.
— Где живет Маргуц?
— Дальше ты доедешь до пастуха, который пасет его мелкий рогатый скот, и он тебе укажет, где живет Маргуц.
Уастырджи выехал оттуда и, что и говорить, доехал до пастуха мелкого рогатого скота.
— Да будет день твой добрый! — приветствовал его Уастырджи.
— Добро да будет долей твоей!
— Чей ты пастух?
— Я — пастух Маргуца.
Пастух поймал и приволок хорошего барана, зарезал его в честь Уастырджи, разделал и угостил Уастырджи как гостя своего, задержав его на ночь у себя. Утром, провожая Уастырджи, он ему сказал:
— Заезжай к пастуху, который пасет ягнят Маргуца, и он тебе укажет, где живет Маргуц.
Уастырджи попал к пастуху ягнят и спросил его:
— Где живет Маргуц?
Пастух проехал с ним немного дальше, а затем указал ему на один курган:
— Вот там он и живет.
Уастырджи доехал до этого кургана и, что и говорить, спешился у ворот. Слуги Маргуца выбежали к нему, приняли его коня, привязали к коновязи, а его самого завели в кунацкую. Попросили его посидеть там, а сами зашли к Маргуцу и доложили ему о госте.
Маргуц приказал своим слугам:
— Приготовьте на завтрак хорошие кушанья и отнесите их ему!
Что и говорить, они приготовили завтрак, но сам Маргуц не вышел к гостю.
— Пригласите ко мне моего фысыма, — сказал Уастырджи, — иначе я не притронусь к хлебу-соли!
У Маргуца нос был наполовину отрезан, поэтому он стеснялся выйти к своему гостю.
Но Уастырджи не прикасался к еде, и у того не оставалось другого выхода. Гостю сказали, что у Маргуца нет носа, и поэтому он стесняется выйти к нему.
— Пусть у него нет даже и ног, и рук, — сказал Уастырджи, — а все-таки он — фысым и должен быть около меня.
Доложили Маргуцу:
— Без тебя он не прикасается к еде!
Маргуц вышел к нему. Они взаимно приветствовали друг друга, сели и стали есть, а затем, что и говорить, у них завязалась беседа.
Уастырджи сказал ему:
— Тебя называют бравым человеком, у тебя, сказывают, имеются чудеса, и ты должен показать мне кое-что.
— Какие у меня могут быть чудеса, — ответил ему Маргуц. — Эту ночь ты отдохни, а завтра утром видно будет.
На ночь они хорошо поужинали; приняли Уастырджи, как принято у нас принимать гостя. Утром Маргуц послал за своим конем. Привели ему невзрачного на вид коня. Уастырджи смотрит на него и говорит про себя:
— Как этот невзрачный конь пойдет с моим конем, не представляю себе!
— Хорошо было бы, если бы ты взял более проворного коня, — сказал он Маргуцу. — Ведь нам предстоит дальний путь, и он может не выдержать его.
— Там, где он не выдержит, — ответил Маргуц, — я его брошу, расстанусь с ним.
Оседлав своих коней, Уастырджи и Маргуц выступили в путь.
Едут они степями, и Уастырджи замечает, что вокруг них летают всякие удивительные золотокрылые птицы.
— Что мы можем захватить с собой удивительнее этих птиц? — спросил Уастырджи Маргуца.
— Оставь их пока в покое! — ответил тот. — Они будут на месте, когда мы поедем обратно, и, если они нам будут нужны, мы захватим их с собой.
Едут они дальше по своей дороге и доезжают до берега большой реки. Им нужно было переехать на другой берег. Уастырджи охватила тревога: «Ну, мой конь крылатый, он перейдет через реку, — думает он про себя, — а как перейдет через нее конь Маргуца?»
Уастырджи и Маргуц въехали на своих конях в реку. Коню Уастырджи вода доходила до щиколоток, а коню Маргуца она не замочила и копыт. Так они переправились через реку.
Уастырджи был удивлен и подумал про себя: «Наверное, он какой-то необыкновенный человек!»
После того как они переехали реку, Маргуц предупредил Уастырджи:
— До той страны, куда мы направляемся, сейчас дойдет слух, что едет Маргуц. Именитые люди оседлают своих коней, выедут навстречу в большом количестве и всем войском станут вокруг меня. Они захватят с собой большую золотую чашу, полную ронга 72, и поднесут ее мне. Я приму ее и произнесу тост-моление, а затем передам чашу с ронгом тебе; дальше же все зависит от тебя самого и твоего мужества — уноси ее!
После этого они снова пустились в дорогу. Едут они, едут степями, смотрят и видят, что вдали степь вся покрылась людьми и конями. Что и говорить, Уастырджи и Маргуц доехали до них. Маргуцу, не слезая с коней, поднесли чашу с ронгом. Он произнес, как положено, тост-моление, а затем передал чашу Уастырджи. Тот принял чашу и выпил ее, будучи верхом на коне; затем, повернув своего коня, ускакал. Встречавшие Маргуца люди хотели было преследовать его, но Маргуц остановил их, сказав:
— Да будет со мной милость ваша, не преследуйте его! Я не знал, что он такой взбалмошный гость, иначе я не передал бы ему чашу. Предоставьте его своей воле. Если я его догоню, то чашу вашу верну вам обратно.
Они сказали ему:
— Что делать! Такие гости никогда от нас не спасались; но из уважения к тебе мы не бросимся в погоню за ним. Пусть уезжает!
Они и Маргуц поблагодарили друг друга и разъехались в разные стороны.
Маргуц нагнал Уастырджи на берегу большой реки.
— Я удивлен! Сколько я ни странствовал по свету, никогда не встречал среди земных людей такого прославленного, как ты!
Едут они по своей дороге дальше. Уастырджи захватил с собой тех золотокрылых пернатых столько, сколько хотел; забрал с собой и золотую чашу. Прибыли они в дом Маргуца. Что и говорить, Маргуц обходительно принимал Уастырджи как своего гостя трое суток, а затем Уастырджи собрался уезжать. Маргуц оседлал своего коня и проводил его до одного кургана. Он пожелал Уастырджи счастливого пути, и они разъехались.
Отъехав на значительное расстояние, Уастырджи спохватился и сам себе сказал:
— Умереть бы мне! Ведь я не спросил его, что случилось с его носом.
Он повернул коня своего обратно и около одного кургана нагнал Маргуца, совершавшего намаз. Маргуц встал и спросил Уастырджи:
— Что случилось, гость мой? Что с тобой? Ни ты у нас ничего не забыл, ни мы у тебя ничего не забыли, почему же ты вернулся обратно?
Уастырджи объяснил ему:
— Я вернулся к тебе вот почему: ты должен мне сказать, что случилось с твоим носом.
— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? — сказал Маргуц. — Уехал бы себе!
— Никак нельзя иначе, ты должен мне об этом сказать!
У Маргуца не было иного выхода, и он сказал Уастырджи:
— Что делать? Нос мой различал дурной запах. В одну ночь я возвращался домой с балца, и нос мой почуял дурной запах. Я сказал сам себе: «Что-то случилось с моей женой, иначе был бы виден свет!». Приехав домой, я слез с коня своего, застал жену свою спящей и убил ее. Потом осмотрел все, и оказалось: рядом с ней спала кошка, больше никого не было. Поэтому я рассердился, отрезал свой нос и похоронил его со своей женой.
— Где она похоронена? Покажи мне это место!
— Она похоронена вот в этом кургане!
— Выкопаем ее! — сказал Уастырджи. — Кости доброй женщины тоже что-нибудь да значат!
— Не проси меня об этом! Не причиняй мне боли второй раз!
— Никак нельзя, я должен видеть хотя бы ее кости!
Ничего не оставалось делать. Выкопали гроб, вынули его и положили на землю. Открыли крышку гроба. Уастырджи взял нос Маргуца и положил его отдельно; затем он опустил руку свою в карман, достал шелковый платок, провел им по женщине, и она ожила.
Затем Уастырджи приложил нос Маргуца к месту, где он был раньше, провел по нему платком, и нос стал таким же, как прежде.
Маргуц пал перед Уастырджи на колени и сказал:
— Ты — ангел, а я этого не знал!
Маргуц крепко поблагодарил его, а затем спросил его:
— По какой причине ты меня разыскал?
Уастырджи передал ему разговор своих жен, рассказал, как одна из них отозвалась о Маргуце. Маргуц сказал ему на это: