— Ну, каково теперь твое намерение?
Она ему отвечает:
— До сих пор мне нельзя было выйти замуж. Ни за кого я не хотела выходить — ни из утренних ангелов, ни из вечерних духов-предстателей, и, если они не будут твоими киндзхонами, мне и сейчас нельзя будет выйти замуж за тебя. Однако твой отец — сильный человек, и он в силах устранить это препятствие.
Сын Фалвара спустился к отцу и заявил ему:
— Вот так и так обстоит дело: дай мне недельный срок, и если мы не пригласим в киндзхоны божьих ангелов и предстателей, то и меня, и ее ждет гибель.
И Фалвара на свадьбу своего сына пригласил в число киндзхонов и Уасгерги, и Никкола 77, и Татартупа 78, и всех ангелов и предстателей. Собрал он их, и киндзхоны выступили к Уарпп-горе. Они расположились в расселине горы перед башней и послали к смуглой красавице посланца передать ей настойчиво:
— Спустись с башни, и да даст тебе бог счастливую жизнь!
Она ответила:
— Я не могу сойти с башни до тех пор, пока не узнаю ваших намерений. Меня охраняет женщина; один клык у нее уходит в поднебесье, а другой — под землю. Если я выйду отсюда, то она закричит на нас так, что гора потрескается как лед, а с деревьев дремучего леса попадают ветки. А вам я не доверяю потому, что каждого из вас я обидела каким-либо упреком. Прошу вас, не держите за это против меня зла в сердце своем! Фалвара богат скотиной, весь народ возлагает на него надежды. Может быть, по этой причине охраняющая меня женщина даст свое согласие, и мы вырвемся отсюда.
— Мы — не мужчины, если сегодня не окажем тебе нужной помощи! — заверили они ее.
— Смотрите, у нее есть три таких крика, от которых все мы погибнем, если только вы поддадитесь страху.
Она спустилась к ним, и они вместе выступили в дом Фалвара. Клыкастая женщина закричала на них так, что сразу же их оглушила.
— Куда вы уносите кусок моей пищи? — спрашивает она их.
Киндзхоны переглянулись, но стали подбадривать друг друга:
— Позорно нам поддаваться страху!
И страх у них прошел. Они вступили с ней в бой. Бились с ней, отстреливались от нее, выбили у нее зубы; куски ее зуба, падая, превращались в лучины.
Они убили клыкастую женщину и прибыли в дом Фалвара. Невесту завели в дом — и как мог тогда Фалвара не устроить свадебного пира?!
Когда все было готово, то слово для произнесения тоста было поручено самому Фалвара. Он взял ахсарфамбал и произнес тост-моление:
— Уасгерги, за то добро, которое ты нам сегодня оказал, я назначаю нивондом 79 твоим белоголового барашка, до тех пор пока будут жить люди.
Елиа он сказал:
— А тебе в твой праздник нивондом назначаю белого козленка.
Будуризаду он назначил белого ягненка. И другим он обещал:
— Беру на себя обещание обеспечивать каждый пир косарттагом.
И с тех пор он делает такие подарки.
После свадебного пира смуглая красавица, изнеженная дочь Саулага, и сын Фалвара стали жить и поживать.
108. Бог, Хуари-Уацелла 80, Уасгерги и бедняк
Нарты готовились к пахоте и изыскивали все возможности, чтобы достать откуда-нибудь семена проса. Бедняка охватило беспокойство: нет у него ни быков, ни лошадей, чтобы поехать за семенами. После долгих раздумий он обратился к своему родичу и стал его умолять:
— Одолжи мне свою лошадь, чтобы привезти две меры семян проса. Лошадь твою я буду вести на поводу всюду, кроме речных переправ.
Родственник одолжил бедняку лошадь, и тот поклялся ему, что он будет садиться па лошадь, когда передние ноги ее будут ступать в воду, и сходить с нее тогда, когда ее задние ноги будут еще в воде. В этом бедняк поклялся своему родичу именем Уасгерги, покровителя мужчин.
Пошел бедняк по дороге. Когда нагонял его какой-либо всадник, то предлагал ему:
— Садись, бедняк, на лошадь, поедем вместе!
— Да будет дело твое правое, — отвечал бедняк, — мне нельзя ехать верхом на этой лошади.
— Неужели же ты так и будешь идти пешком? — спрашивали его.
— Мне нельзя ехать верхом на этой лошади, — отвечал бедняк.
Его нагоняли и один, и другой. Все уговаривали его сесть на лошадь и ехать вместе, но потом покидали его. Не было такого, кто бы не уговаривал его.
Когда он доходил до реки и лошадь ступала передними ногами в воду, он садился на нее; когда же задние ноги ее были еще в воде, он сходил с нее; кроме этого, он в пути на нее не садился. Так шел он своей дорогой.
Тогда Уасгерги говорит сам себе:
— Неужели он таков вследствие своего характера, или же он страдает потому, что поклялся мной? Я должен узнать это во что бы то ни стало.
И Уасгерги верхом на своем коне направился вслед за бедняком. Нагнал его и обращается к нему:
— Да будет, бедняк, путь твой прямой!
— Да будет дело твое правое, — отвечает ему бедняк.
— Садись на лошадь, чтобы ехать нам вместе!
— Нет, мне нельзя сесть на эту лошадь: мне ее одолжили, и я не могу ехать на ней верхом.
— Садись, для чего же тебе ее еще одолжили?
— Нет, я поклялся именем Уасгерги, что буду на нее садиться, когда передними ногами она ступит в воду, и буду сходить с нее, когда задние ноги ее будут еще в воде. В этом я поклялся хозяину лошади именем Уасгерги.
Уасгерги ему говорит:
— Какое же добро оказал тебе Уасгерги, что ты клянешься его именем? Лучше садись верхом на лошадь, чтобы ехать нам вместе.
Но бедняк опять отказался:
— Нет, не поеду я на ней верхом!
Уасгерги его убеждает и говорит ему:
— Ну же, садись верхом! Если бы Уасгерги думал о помощи тебе, то он оказал бы ее тебе теперь. Брось отказываться, садись на нее верхом и поедем вместе. Разве ты не видишь, что те, кому Уасгерги покровительствует и оказывает помощь, уже уехали на лошадях, на быках и, наверное, уже доехали? Ну же, садись-ка и поедем вместе!
Бедняк и тут не поддался уговорам Уасгерги. Тогда он незаметно от бедняка сбросил на дорогу свой кнут.
Прошло некоторое время, и Уасгерги говорит бедняку:
— Ах, боже мой! Кнут у меня выпал! Садись на лошадь и живо доставь его мне!
— Нет, на лошадь я не сяду! На, держи мою лошадь за уздечку, а я пешком сбегаю и принесу тебе твой кнут.
Уасгерги долго заставлял бедняка сесть верхом на лошадь, но тот отказывался; в конце концов бедняк сам, ведя лошадь на поводу, быстро пошел назад по дороге, поднял кнут и вернул его Уасгерги.
Вместе с Уасгерги они прибыли туда, где продавали семена проса. Уасгерги обращается к бедняку и спрашивает его:
— Бедняк, и обратный путь проделаем вместе?
— Почему бы нам не быть вместе на обратном пути! Займись пока своим делом! — ответил ему бедняк.
— В таком случае просо тебе куплю я, и обратный путь проделаем вместе.
Уасгерги купил бедняку три мерки проса и говорит ему:
— А теперь едем обратно вместе!
Бедняк приторочил к седлу три мерки семян проса. Уасгерги приторочил к своему седлу одну мерку, прикрыл ее войлоком, сел на коня и выступил в дорогу. Так следуют они по дороге некоторое время: Уасгерги верхом, а бедняк пешком. Уасгерги, притворившись джигитующим, сбросил на дороге мерку проса и кричит бедняку, как будто он нашел эту мерку:
— Эй, бедняк, вот кто-то уронил мерку проса! Это тебе неожиданный дар божий! Бери ее и положи на свою лошадь!
— Ни под каким видом, — отвечает бедняк. — Оставь ее там на месте, пусть лежит, а я ее не возьму.
Уасгерги пристал к бедняку, уговаривает его:
— Клади ее на свою лошадь, клади! Здесь она пропадет зря, ведь это — находка для тебя!
Бедняк не поддался уговорам Уасгерги, но Уасгерги все-таки продолжал его убеждать, и тогда бедняк сказал ему:
— Вместо того чтобы взваливать ее на лошадь, я понесу ее на своей спине.
— Положи ее на свою лошадь, а сам садись на моего коня!
— Нет! — отвечал бедняк. — Я поклялся именем созданного богом человека, как же я могу взвалить ее на чужую лошадь? Не проси меня, лучше я понесу ее на своей спине!