— В таком случае это — мы; будь добр, отправляйся вестником к хану, а скотину твою погоним мы!
Пастух явился к хану, и хан приказал отрубить ему голову, насадить ее на кол и выставить напоказ народу.
Два сына хана и зять едут дальше и встретили чабана, который пас одних баранов и тоже пел вовсю, оглашая весь свет своим пением.
— Что с тобой, почему ты поешь? — спрашивают они его. — Ведь ты чабан.
Он им отвечает:
— Двух сыновей и зятя хана съел семиголовый великан. Наступил день больших поминок по ним, и я пою потому, что лучшее из их одежды достанется мне.
Они его тоже отправили вестником к хану, а хан приказал и ему отрубить голову, сказав:
— Это тебе за то, что обманываешь меня!
Затем ханские сыновья и зять доехали до пастуха, который пас одних ягнят; он поочередно то пел, то плакал. Они спросили его, в чем дело, и он им ответил:
— У нашего хана семиголовый великан съел двух сыновей и зятя. Я пою потому, что шкурки ягнят достанутся мне. Но они содержали нас, давали просо и прочее, а теперь кто еще нас будет содержать? На сердце у меня становится тяжело, оттого я и плачу.
— Иди тогда и подкинь мою старую папаху дочери хана, — сказал зять хана, — но сам ничего не говори до тех пор, пока не будешь спрошен.
Тот подкинул папаху дочери хана. Дочь послала к своему отцу сказать:
— Вот кто-то подбросил мне папаху твоего зятя!
Стали разыскивать пастуха ягнят, нашли его, и он объяснил:
— Мне папаху дали вот такие-то и такие-то, и, что бы вы со мной ни сделали, я ее подкинул ханской дочери.
— А где же твои ягнята?
— Всадники гонят их сюда, — сказал он.
Тогда хан послал навстречу им людей и вместо поминок устроил пир. Гостей угощали в течение восьми дней и сверх восьми дней еще три дня.
Пир миновал. Ханский зять прожил с женой некоторое время; но однажды ночью он от тоски зевнул, и жена спрашивает его:
— Что с тобой?
Он ответил ей:
— Я покинул своих старых родителей, отца и мать, и мне хочется видеть их.
— А почему ты в таком случае не сказал мне об этом раньше? Я скажу своему отцу, и мы отправимся вместе. Он будет тебе предлагать подарок, но ты ничего не бери, кроме старого сундука, стоящего за дверью.
Хан подарил ему старый сундук. Он заколебался было, давать или не давать его зятю, но затем все-таки неохотно дал его ему со словами:
— Пусть не будет счастья научившему тебя просить этот сундук!
Зять выехал к себе и прибыл к окраине родного села. Там он сделал остановку, открыл крышку сундука, и оттуда появилось целое село, с готовыми домами и прочим.
Он стал старшиной села и взял на свое содержание отца и мать.
Два старших брата стали ему завидовать. Задумали они погубить брата и обратились за советом к знахарке. А она им посоветовала:
— У Уасгерги за горами пасутся три коня; пусть он одного из них достанет для вашего отца.
Сыновья подговорили отца и мать, и, когда утром младший сын зашел пожелать им доброго утра, они высказали ему свое недовольство.
— Что случилось? — спрашивает он их. — Что с вами?
И они ему сказали:
— Хорошо, что ты себе устроил село! А кто же приведет своему отцу-старику одного из коней Уасгерги, пасущихся за горами, коня, на котором он мог бы разъезжать ради удовольствия?!
Сын опечалился и говорит:
— Разве конь Уасгерги может попасть в мои руки?
Зашел он к своей жене и говорит ей:
— Мои братья не дают мне больше житья! Они вначале не уважили слова отца, а теперь натравили его, и он требует достать ему одного из трех коней Уасгерги.
— Не горюй! — сказала ему жена. — Возьми с собой соли в двух хурджинах. За горами есть молочное озеро, и туда кони Уасгерги ходят пить. Ты рассыпь там соль. Когда кони почуют запах соли, то они ее вылижут. После этого они начнут пить из молочного озера и надуются. Не соблазняйся ни старшим, ни средним конем, быстро возложи свое седло на младшего и проворно садись на него; нанеси ему такой удар, чтобы от шкуры его отскочил кусок на подметки, а от ладони твоей руки — на ремень, а затем он тебе скажет: «Чей ты, собачий щенок? Ты пригодишься мне в качестве седока!» А ты ему ответь: «А ты чей, осленок? Ты мне пригодишься в качестве коня!»
Младший сын добыл своему отцу Крым-Саухалу коня Уасгерги и пустил во двор со словами:
— На, да доставит он тебе радость!
Два брата снова засуетились, зависть к брату распирает их, и они опять обратились за советом к знахарке:
— Что нам делать с ним? Он добыл для отца коня Уасгерги и при этом сам не погиб.
— Что вы с ним можете поделать? — отвечает знахарка. — Вот две горы бьются, как два барана, а между ними есть такая шуба, которая плечами поет, рукавами хлопает, как в ладоши, а полами своими танцует. Пусть он достанет эту шубу отцу вашему для развлечения. Скажите своему отцу: «Что из того, что он добыл тебе лошака!».
Братья передали совет знахарки своему отцу. Отец опять надулся на сына. Сын опечалился еще больше чем прежде; вернулся он к своей жене и рассказал ей о своем положении.
— Не падай духом! — говорит ему жена. — Попроси у отца коня Уасгерги, которого ты ему добыл; нанеси ему такой же удар, какой ты нанес ему в первый раз, и если счастье тебя не покинет, то, когда две горы разойдутся в разные стороны, ты проскочишь между ними.
Младший сын поехал на коне Уасгерги, нанес ему такой удар, как и в первый раз, схватил шубу и, пока горы снова сходились, вырвался; только у коня горы оторвали хвост. Люди собирались к этой шубе и удивлялись ей.
А два брата еще больше озлились:
— Она делает так, чтобы он еще больше прославился!
Но все-таки они опять пошли к знахарке за советом, и она им сказала:
— Если уж он так доблестен, то пусть достанет для отца место в раю!
Братья научили отца, чтобы он попросил сына достать ему место в раю.
Отец опять разобиделся на сына. Сын был настолько удручен, что не знал, что ему и предпринять. Он опять зашел к жене, и жена ему говорит:
— А как я могу достать ему место в раю? Дорогу туда я могу тебе указать. Сначала ты достигнешь двери рая. Дверь эта скрипучая, и, если раздастся ее скрип, Барастур 83 потустороннего мира заорет на тебя так, что ты сразу превратишься в каменного истукана. Но ты захвати с собой чашку топленого масла, смажь им дверные петли, и тогда дверь перестанет скрипеть. Ты пройдешь в дверь и увидишь там нагую женщину. Принеси ей полный наряд, и она пропустит тебя без слов мимо себя. Ты пройдешь дальше, и бесчисленное множество кур поднимет кудахтанье, но ты рассыпь для них сапетку проса, и они набросятся на него, станут клевать. После этого ты достигнешь скрипучего моста; скрип его слышен до небес, но ты иди, расстилая по нему вату, и он перестанет скрипеть.
Сын так и сделал. Он попал в потусторонний мир, предстал перед Барастуром и приветствовал его:
— Да будет, Барастур потустороннего мира, день твой добрый!
Тот удивился и спрашивает его:
— Кто ты такой?
Сын Крым-Саухала рассказал ему о своих испытаниях и попросил у него для своего отца места в раю. Барастур в ответ на это сказал:
— Окаменей ниже колен своих!
И тот окаменел сразу же ниже колен своих. Он снова стал рассказывать о перенесенных им испытаниях и просить у Барастура место в раю для своего отца. Барастур снова сказал:
— В таком случае окаменей до талии!
И он окаменел до талии. Около Барастура сидела родная сестра сына Крым-Саухала; она стала ругать брата за то, что он явился к Барастуру потустороннего мира.
Он и в третий раз рассказал Барастуру о своей жизни, о тяжелых своих испытаниях, просит у него место в раю для своего отца. Но Барастур сказал:
— Окаменей до плеч своих!
И он окаменел до плеч.
Он в четвертый раз рассказал о себе, и в тот момент, когда Барастур хотел было произнести «Окаменей весь!», сестра младшего сына Крым-Саухала прикрыла рот Барастура своим платком и не дала ему произнести эти слова. Поклонившись Барастуру, она попросила его: