Дзыцца опасалась встреч с кем-нибудь из семьи Гадацци.
Она говорила: если встретишь кого из них, так твоя дорога будто шипами покроется. А ведь и так бывало: потребуется ей вдруг пойти куда, так их словно палкой кто выгонит на дорогу. В таких случаях кому-нибудь из нас, детей, приходилось бежать впереди нее. Чтобы эти встречи происходили как бы не у нее, а у нас.
Но если серьезно, так никакие встречи ничего не значат. И все-таки каждому охота, чтобы повстречался хороший человек.
Я не знаю, какие мысли были в голове Нана, но в тот момент, когда выходил из дома, увидел, что первыми, кого встретил я, были Бади и Дунетхан, которых она, видимо, не без умысла выслала перед моим выходом. Сама же последовала за мной:
— Да дарует тебе покровитель мужчин счастливый путь. Да вернут тебя святые Саниба таким же здоровым, каким ты уходишь из дома!..
На другой день в большом институтском зале проходило общее собрание отъезжающих на целину. Пришли все. Были и преподаватели. И вот чудо: Бечирби не только едет с нами, но и выступил с речью на этом собрании. Тоже мне — оратор! Пусть едет! Там быстро раскусят, что он из себя представляет.
Целинникам полагался паек. Консервы, колбасу, вплоть до хлеба и соли получили и мы.
— А теперь все на железнодорожный вокзал! — скомандовал Кылци, и слова его потонули в шуме.
На вокзале уйма народу. Наш поезд на первом, главном, пути. Для нашей группы предназначался седьмой вагон. Двери его были широко раздвинуты. Вагон ожидал нас. Обыкновенный товарный вагон. Левая сторона — для девушек, правая — для нас. Мы без промедления принялись набивать матрасные чехлы. Той же соломой наполняли и наволочки. Требовалось уточнить, кто и где будет спать.
Девушки перво-наперво постарались отгородиться от нас. Для этого от вагонной двери до окна повесили две длинные занавеси.
Каждый из парней быстро облюбовал себе спальное место. Нашли и куда убрать вещи. Для продуктов подобрали места со сквознячком.
— Чтобы не пропала колбаса, смажьте ее маслом, — подал кто-то совет.
Я взглянул в сторону девушек и увидел, как Рая тщетно пытается дотянуться до оконной рамы, чтобы прибить гвоздь, на который можно повесить сумку с продуктами. Я решительно взял из ее рук гвоздь и молоток.
— Не слишком ли высоко будет так? — спрашиваю ее.
— Нет-нет, не будет высоко.
— А вдруг не дотянешься?
— Девушки помогут, да и ящик есть, на который можно встать.
— Как дела? — это появился в дверях Кылци, глава целинников нашего института.
Сам он учится на факультете физвоспитания. Добрейший парень. Кажется, такие сильные люди всегда отличаются добротой.
В ответ загалдели:
— Отлично!
— Ничего!
— Годится!..
И тут же посыпались вопросы:
— Каким маршрутом едем?
— Когда доберемся до места назначения?
— Долго ли еще простоим?
Кылци заткнул уши указательными пальцами.
— Ничего не пойму! Давайте по очереди.
Галдеж вновь усилился. Кылци, улыбаясь, замахал поднятыми руками:
— Пока не стемнело, разберитесь с вещами, приготовьте постели, а потом задавайте вопросы сколько угодно. И знайте, пока мы едем в Казахстан, каждый успеет получить по нескольку ответов на любой из вопросов. А засим — будьте здоровы! — И он, ловко спрыгнув, отправился в обход эшелона.
Покончив с хлопотами, я покинул вагон и прогуливался по перрону. Там и шагу ступить нельзя, чтобы с кем-нибудь не столкнуться. Шаламджери я разглядел еще издали. Он продвигался навстречу. Должно быть, тоже заметил меня, иначе бы не шел так уверенно.
— А я тебя весь день разыскиваю! — здороваясь со мной за руку чуть ли не через головы находившихся на перроне, проговорил Шаламджери.
— Наш вагон седьмой.
— А мне сказали — одиннадцатый. Туда и шел.
Все-таки удивительный человек Шаламджери — как он смог найти меня?! В городе у меня еще есть родственники, но им не до меня. А вот Шаламджери, выходит, я нужен.
— Жалко, прихватить с собой ничего не успел. Поэтому купи по дороге что-нибудь, — и он сунул мне в карман червонец.
Я несколько стушевался, но он махнул рукой:
— Помолчи.
— По местам! — разнеслось по перрону.
— Это вам, — сказал Шаламджери, и мы устремились к седьмому вагону.
Одни спрыгивали из вагонов вниз, другие забирались в них. Все мешали друг другу, толкались, и все-таки кое-как мы сумели протиснуться к своему вагону.