Привязав к корзине шнур, отнесли ее к берегу. Закинули пониже чьего-то бредня. Кроме нас, никто не найдет.
За саман взялись на второй же день. Нашли глинистое место, не без труда подвели воду.
Настин муж привез сначала половы, а потом и три формы. По два места для самана в каждой форме. Одни копали землю, другие носили воду, третьи сыпали полову и тут же месили. Затем формы были заполнены. Тянули их волоком самые сильные. Было очень трудно, пока дорожка не стала совсем скользкой.
Рая и здесь не отставала. Бечирби понадеялся вначале отделаться тем, что прохаживался рядом налегке. Но девушки сунули ему в руку веревку от формы, и ему ничего не оставалось, как включиться в общую работу. Оттащив всего несколько форм, он задышал, как загнанная лошадь.
— Живей, живей! — понукала его Рая, держа наготове месиво, чтобы вновь наполнить форму.
Никогда так не приходилось уставать, как в тот день. Ведь ни одна из операций не была легкой. На второй день копали новую яму, поближе к реке. Потому что рядом со вчерашней не оказалось участка подходящей земли и негде было складывать кирпичи.
Как всегда, под вечер, появился Нестеренко.
— А вы не переусердствовали?
— Работа что ишак: пока палку не поднимешь, с места не двинется, — улыбнулась Рая.
— Опять в десятку, Рая!
Николай и Рая подружились. Особенно после недавнего конфликта по поводу подсчетов итогов дня. Теперь он сам ищет Раю.
— Если еще пару дней поработаем, закончим?
— А сколько штук заготовили?
— Да побольше трех тысяч, — ответил Бечирби.
— Поработайте еще и завтра, да и хватит. Для кладки стен на току довольно будет.
Одежда наша стала ни на что не похожей. Мы с Танчи подались к реке. Пока купались и ходили за бреднем, одежда сохла. Бредень еле отыскали. Тянем, а он ни с места. Это из-за намокшей лозы. Я не рассчитывал легко справиться с ним, но никак не ожидал, что он будет такой неподъемный. Только потянув изо всех сил, мы смогли оторвать его от дна. Чтобы вытянуть на берег, пришлось основательно поднатужиться.
Оказалось, что он до половины заполнен рыбой.
— Зови ребят! И пусть прихватят посуду.
Просьбу повторять не пришлось.
Прибежали несколько человек. В итоге — полтора ведра рыбы.
— Почистите сами, — обратилась к нам Земфира. — А я поищу сковороду.
— Не лучше ли вон в тот котел?! — Настино предложение показалось более расчетливым.
— Правильно! — с полпути вернулась и Земфира.
И котел использовали для варки ухи. Сели, наконец ужинать.
— Эх, побольше бы ты пробыл у нас! — похвалил меня Нестеренко.
— Того же и Танчи надо пожелать. Бредень-то он плел.
— А старый где?
— Он уже не годится в дело. Новый удачливей.
— Долгих лет счастливой жизни вам! А я-то, признаться, засомневался одно время: выйдут ли из вас настоящие мужчины?
Еще один день лепили и переворачивали саманные кирпичи.
Солнце должно было обсушить их со всех сторон.
Тех, кто умеет вести кладку, раз-два и обчелся. Но несколько человек, посмотрев работу умельцев, также занялись кладкой. Я же понял, что никогда не освою это искусство, и остался чернорабочим: мне было доверено подавать саман строителям. Удивляли девушки — они ни в чем не отставали от ребят. Их не пугали никакие трудности.
Наше внимание привлек треск мотоцикла Нестеренко. Увидев, сколько мы наработали, он просветлел лицом.
— Ну, можно сказать, ток уже готов. Завтра завершите и стены.
— Может, к обеду даже. — Танчи посмотрел на ребят. — Как, управимся?
— Только так! Без сомнения!
— Крышу надо накрыть полностью. — Николай оглядел просторные сооружения тока. — Подбросим завтра лесоматериалы, а уж солому сами достанете. — Обернулся к девушкам. — Ну, а вы метлы в руки и начинайте мести.
— Где? — спросила Рая.
— Ток надо вылизать. От начала и до конца. Да так, чтобы ни единой сориночки не оставить.
XII
В редкие часы и дни не заглядывал на ток и Кылци. Но всякий раз — галопом по европам, а по душам поговорить с ним не получалось: вечно у него времени в обрез. Студенты работают в бригадах, разбросанных по всему району. А расстояния в этих краях не в пример нашим. Чаю попить к соседу едут за сотни километров. Но Кылци никого не обделит вниманием, всех проведает. Наша молодежная газета выходит и здесь, только с уточненным названием — «„Молодое племя“ на целине». На страницах ее частенько можно натолкнуться на имя Кылци. Сегодня он с одними работает, завтра с другими: Фигаро здесь — Фигаро там. И не для видимости. Выполняет по две-три нормы. А ведь главная для него все-таки обязанность — руководить комсомолом. Впрочем, не потому ли молодежь института постоянно в числе передовых, что руководитель ее впереди и вместе с нею. Оттого и энергия ведомых удваивается!