Двое молодых парней, как оказалось, соседи Наби, прошли к столу и поставили на него большую тяжелую чашу. Сняли с нее салфетку из светлой материи, и по комнате разнесся несказанный аромат.
— Это вам от соседей казахов — бешбармак, — сказал один из вновь пришедших.
Со дня приезда слышу: бешбармак да бешбармак. А что это такое и с чем его едят, — не знал. И вот он перед нами. В чаше рис и мясо, заплывшие жиром. По местному обычаю бешбармак надо есть руками.
— Ну и объеденье! — толкнул меня Танчи.
Толчок этот был неожиданным — я украдкой наблюдал за Бечирби.
Попробовал кушанье и я. Да, не зря хвалят. Во рту тает, поневоле пальчики оближешь. Заслуженна слава твоя, бешбармак! Такая же, как у наших фыдджынов и шашлыка. У каждого народа есть такие чудесные кушанья…
Осоловевших от еды и питья нас привез назад все тот же автобус. Не участвовавшие в этой поездке ребята готовились ко сну. Только под конец ее я вспомнил, что с нами нет Раи. Поинтересовался у Танчи, почему так. Говорят, какой-то шофер подбросил ее с подружкой в райцентр.
— Рассказывайте, как встретили вас в гостях? — спрашивает Рая у Земфиры.
— Лучше и не надо. Словно у хлебосольных хозяев в родных местах побывали. Пришлось даже им напоминать об ответственности перед Богом, иначе бы и не отпустили нас до сих пор.
— Да и мы прямо с корабля на бал угодили. Забежали, значит, в магазин. Крутимся, одежду, обувь рассматриваем. Вдруг какая-то женщина навстречу. Улыбка широкая. Я даже оглянулась — вдруг за мной есть кто-то и женщина эта ему улыбается. Никого. А она уже что-то по-казахски тараторит и ко мне обращается при этом. Я плечами пожимаю, показываю, что ни бельмеса не понимаю. А она еще больше расходится. И ласково так говорит. Я подрастерялась, только улыбаться в ответ и могу. Вот ситуация-то! Наскребла она в памяти несколько русских слов, но опять-таки понять ее не просто. Тут какая-то девушка сжалилась, на выручку пришла и стала переводить.
Оказалось, что очень я похожа на дочку этой женщины. А дочка-то третий год с мужем в заграничной командировке находится. Поэтому увидела она меня — и глазам собственным не поверила. Сначала молча дивилась, потом решилась подойти и заговорить. Короче, домой пригласила. Благодаря тебе, говорит, словно бы дочь свою повидала. Живет она неподалеку от магазина. Мы поддались ее настойчивости и согласились. В один миг она и стол накрыла.
— А косынка эта — не ее ли подарок? — Земфира кивком указала на голову Раи.
— Бесполезно было с ней спорить — силой повязала. Это подарок от дочери. Она матери две таких прислала.
— В общем, впечатлений на целый год, — посмеялась Земфира. — Ладно, пора и бай-бай.
XV
Снова беспокойство о доме. Неизвестно, когда Дунетхан приступит к занятиям. Не знаю ничего и о здоровье Нана. Может, ей хуже? А выздоровеет, так и уезжать ей пора. Как же тогда Бади? Когда с ними Дунетхан, я беспокоился меньше. Теперь же куда ни кинь — всюду клин. Не соображу, что и предпринять… Посоветоваться бы с кем? Но если сам бессилен разобраться, кто тебе сумеет помочь?
Напрасно жду письма. Не напишут уже. Нам давно пора бы и выехать. Ведь последний срок отъезда намечался на середину октября. Но вот и октябрь скатился под горку. Мороз не сдается. Хорошо, что снегопадов еще нет. Временами ветер кружит отдельные снежинки, но снежной зимы они все же не делают.
Убирать остается немного. Вчера наведывался Кылци.
Порадовался нашим темпам, но сказал, что надо опередить остальных.
Хотя мы, как говорится, и сидим на чемоданах, но ни у кого руки не опустились. Теперь всех перевели на тока. Ни шатко ни валко зерно все еще перевозят на элеваторы. Жаль, до боли жаль, что мало транспорта, что разбиты дороги. Не успевают вывозить. Говорят, на помощь направят военнослужащих. Они и займут наше место.
А нас сегодня отвезут в райцентр. С вещами. Сядем в поезд, застучат колеса: так-так, так-так! Запоет душа: домой, домой!
К общежитию подкатила машина местного руководителя, который в день приезда выступал на митинге. Вместе с ним — еще трое, четвертый — Кылци.
Он первым зашел в общежитие и гаркнул:
— Встречайте гостей!
— Добрый день, чудо-богатыри! — приветствовал всех председатель исполкома.
Обрадовались, как доброму знакомому. Большинство ребят так обросли, что и родители не узнали бы!
— Кажется, никого из вас тут уже и нет?
— А где же мы? — послышалось со всех сторон.
— В горах Кавказа, а точнее — в милой вашей душе Осетии.
— Все собрались, — доложил ему Кылци, приблизившись.